Южная корея и китай одно и тоже: Корея — это Китай или нет

Корея — это Китай или нет

Люди часто задаются вопросом, КНР — это Китай или Корея. Ответ прост, КНР — это Китайская Народная Республика. Дело в том, что аббревиатуры этих стран очень похожи. Таким образом, сама Корея делится на два независимых государства — КНДР (Северная Корея) и республику.

Содержание

  1. Информация странах
  2. Корейская Республика
  3. Китай
  4. Китайско-южнокорейские отношения
  5. Подводим итог

Корейская Республика

Государство было создано в 1945 году, после окончания Второй мировой войны. Южная часть полуострова находилась под патронатом Соединенных Штатов Америки, а северная — под патронатом СССР.

Первоначально страна была крайне бедной, и большая часть населения жила значительно ниже черты бедности. Однако хорошее управление и помощь соседей поместили страну в список развитых регионов. Музыка KPOPO становится все более популярной во всем мире. Кроме того, по всему миру появляется все больше и больше мыльных опер и фильмов.


Нынешний глава государства — президент Мун Джайн, избранный в мае 2017 года. Форма правления республиканская; Стоит отметить, что власть менялась очень часто, но по-прежнему оставалась в руках республиканцев.

Парламент в Корее был сформирован практически сразу после его создания, но первые выборы были фиктивными. Частные расследования и последующие аресты доказали фальсификацию выборов.

Китай

История этой страны полна трудностей и недостатков. Почти половину прошлого века страна находилась под японской оккупацией. Многие восстания и гражданские войны предотвращали угнетение людей. Однако в 1949 году Коммунистическая партия во главе с Мао Цзэдуном сумела объединить весь материковый Китай.

Часть населения, не признавшая новое правительство во главе с Чан Кайши, отделилась от материка и поселилась на островах Тайвань.

Таким образом, были созданы два государства — Китайская Народная Республика и Китайская Республика. Пока не решен вопрос о суверенитете. Каждая из сторон считает себя полноправным наследником всех земель, составляющих континент и острова.

Подавляющее большинство ВВП составляют сельскохозяйственный и промышленный секторы. Большинство производителей выбирают китайские фабрики, потому что там очень низкая цена на рабочую силу.

Китайско-южнокорейские отношения

Уже в 1980-х годах Республика Корея начала развивать отношения со своими соседями, такими как Китай и Россия. Из-за схожести государственных систем и прочных исторических связей отношения Сеула с Пекином были более активными, чем с Москвой.

Трудности в развитии таких связей и принятии торговых обязательств связаны с КНДР, которая придерживается радикальных взглядов на своего южного соседа.

Китай проводит политику построения отношений. Об этом свидетельствует тот факт, что именно влияние китайских руководителей привело к встрече всех азиатских лидеров.

Результатом активного сотрудничества стало открытие границ между двумя странами. Многим коренным корейцам, случайно оказавшимся в Китае, удалось вернуться домой.

До этого периода отношения были очень напряженными. Таким образом, Китай вел переговоры и торговал только с коммунистически настроенными людьми в КНДР. Со своей стороны, Республика Корея поддерживает хорошие отношения с Китайской Республикой, также известной как Республика Тайвань.

Современным отношениям между двумя странами мешает старый конфликт, возникший еще во времена холодной войны. Правительство Республики Корея подписало договор, позволяющий США начать установку систем противоракетной обороны на своей территории. Поскольку Китай поддерживает российскую версию событий, это вызвало волну недовольства между странами.

Разразились настоящие пропагандистские войны. Крупные веб-сайты начали публиковать клеветнические статьи, в которых Корея изображалась как союзник Соединенных Штатов и, следовательно, враг Китая. В небольших корейских кварталах начались массовые проверки корейских бизнесменов. В результате акции было закрыто большинство магазинов и помещений.

Индустрия туризма сильно пострадала. Людям может быть отказано в праве на пересечение границы без объяснения причин. Большинство туристических агентств перестали предлагать нежелательные поездки.

Нынешние отношения между Китаем и Республикой Корея сложно назвать беспроблемными, но эти страны пытаются установить торговые и политические отношения.

Подводим итог

Эти два независимых государства с богатым историческим прошлым сейчас находятся на двух совершенно разных сторонах.Соперничество между Россией и США играет важную роль в их отношениях.

Большинство политиков в Республике Корея стремятся развивать торговые связи, которые принесут пользу обеим сторонам.Однако политические игры могут уничтожить плоды многолетних усилий в течение месяца.

Си – не Путин, Ким – не Лукашенко

Официальным днем создания Корейской Народно-Демократической Республики, КНДР, считается 9 сентября 1948 года – она была провозглашена в советской зоне оккупации Корейского полуострова. Китайская Народная Республика чуть младше – она ведет свою историю с 1 октября 1949 года. Меньше чем через год в Корее началась большая война, в исходе которой Китай сыграл важнейшую роль и заплатил за это огромную цену.

Нынешний Китай – всеми признанная сверхдержава, по некоторым оценкам, с крупнейшей в мире экономикой и мощной армией. Северная Корея – крайне отсталая в экономическом отношении страна, пытающаяся, тем не менее, создать ядерное оружие, способное поражать цели в Японии, Южной Корее и даже в Соединенных Штатах. На высшем государственном посту в КНДР друг друга сменяют представители династии Кимов. Председателя КНР Си Цзиньпина, который в последние годы провел серьезную политическую чистку и сосредоточил в своих руках огромную власть, сейчас многие называют «новым китайским императором».

Несмотря на огромную разницу экономического и военного потенциала стран-соседей, Пхеньян умудряется вести независимую от Пекина политику, которая часто раздражает китайских руководителей, но все-таки заставляет их идти на уступки. КНР оказывается не в состоянии (или не хочет?) помешать продвижению северокорейской ядерной программы, хотя и делает вместе с другими государствами заявления о неприемлемости ядерного оружия на Корейском полуострове.

Андрей Ланьков

На каких принципах строятся сейчас отношения КНР и КНДР? Собеседник Радио Свобода – специалист по проблемам Корейского полуострова, профессор университета Кунмин в Сеуле Андрей Ланьков.

– Корейская Народно-демократическая Республика старше Китайской Народной Республики чуть больше чем на год, но именно Китай оказывал Северной Корее поддержку во время войны в начале 1950-х годов, и даже по официальным данным, в этой войне КНР потеряла убитыми, ранеными и пленными около 400 тысяч своих солдат, а по неофициальным данным, гораздо больше – до миллиона. Можно ли говорить о том, что без коммунистического Китая такого государства, как Корейская Народно-Демократическая Республика, просто не было бы на карте?

Только помощь Китая в 1950 году спасла северокорейское правительство во главе с Ким Ир Сеном

– Совершенно однозначно. Точнее, оно просуществовало бы на карте с сентября 1948 года до, скажем, где-то октября-ноября 1950 года. Дело в том, что северокорейцы, уговорив путем немалых усилий Советский Союз, конкретно Сталина, разрешить им атаковать, или, как они вполне искренне считали, «освободить» юг, в итоге войну, начатую в июне 1950 года, проиграли. И к концу октября практически вся территория нынешней Северной Кореи находилась под контролем американо-южнокорейских войск. Только решение Китая отправить китайские войска на помощь практически уже полностью разгромленному и де-факто бежавшему в маленький приграничный городок, чтобы в случае чего сигануть через реку, северокорейскому правительству, собственно, только это решение его и спасло.

Фотографии Ким Ир Сена (слева), Мао Цзэдуна и Иосифа Сталина на выставке в Сеуле, посвященной 60-летию начала войны на Корейском полуострове в 1950 году

Правда, очень часто, особенно в антикоммунистических, антисоветских кругах, любят говорить про солидарность коммунистических тиранов и так далее, а все было много сложнее. Неслучайно, что, когда Сталин с большим трудом и после больших колебаний все-таки дал согласие, дал свое разрешение Ким Ир Сену атаковать, или, повторяю, «освободить юг», одним из условий было – не говорить об этом китайцам. Китайцев умышленно уже поставили перед фактом.

В мае 1950 года до Мао Цзэдуна довели наконец информацию, что война готовится и боевые действия вот-вот начнутся. Причем Мао даже сначала не поверил, он переспросил Сталина, а правда ли это, правда ли то, что ему сейчас сказал северокорейский представитель? Мао этой войны не хотел. И участие в ней было, в общем-то, частью очень старой китайской политики, ну, по меньшей мере полторы, если не две с небольшим тысячи лет существовавшей, – сохранять буферную зону Кореи возле своей границы. К идеологии решение КНР участвовать в корейской войне если и имеет отношение, то очень отдаленное.

– Так или иначе, если сравнивать территорию и численность населения Китая и Северной Кореи, то отношения, по идее, особенно после такой военной помощи, должны строиться по принципу – старший брат и младший брат. Насколько такое представление соответствует действительности?

– Вы знаете, у меня тут лежит учебник, вышедший недавно совсем, более новые из-за ковида не поступают, северокорейской истории 2017 года издания. И вот там пять страниц посвящено освобождению Кореи советскими войсками. Советская армия упомянута на этих пяти страницах три раза, потому что, в соответствии с северокорейской версией, японцев из Кореи прогнали «героические корейские партизаны», которых там не было ни одного. То же самое относится и к китайскому участию в войне в 1950 году. В том же самом учебнике на нескольких десятках страниц четыре-пять раз упомянуты китайцы в том духе, что мы, конечно, американцев разбили, но тут китайцы нам немножко пособили, немножечко совсем помогли. Не более того.

Северные корейцы – гениальные дипломаты, умело играющие на противоречиях великих держав

– Но как Пекин допускает такое независимое поведение Пхеньяна, если учитывать то, что произошло в реальности?

– Ну, знаете, Москва и Пекин, скрипя зубами, допускали… Была же совместная попытка отстранить от власти Ким Ир Сена в 1956 году. Совместная советско-китайская делегация ездила в КНДР, все эти материалы опубликованы, рассекречены, лежат в архиве ЦК. Все кончилось неудачей.

Корейцы гениальные дипломаты. Северная Корея всегда великолепно играла на противоречиях великих держав, сначала на китайско-советских противоречиях, потом на противоречиях Китая, Южной Кореи и США. Список длинный.

В общем, при очень маленьком потенциале, экономическом и политическом, и военном, они, во-первых, великолепно маневрировали, это тот хвост, который вилял не то что одной собакой, а целой, я бы сказал, стаей собак. Во-вторых, конечно, большую роль играет то, что на обычные формы давления Северная Корея вообще не реагирует. Как вообще давление оказывается? В основном это экономика. Если начать вводить какие-то дополнительные жесткие ограничения на торговлю с Северной Кореей, а сейчас примерно 90 процентов торговли с Северной Кореей – это торговля с Китаем, ну, да, экономика ухудшится. Но у людей, которые принимают решения, у них все равно рис с мясом будет, а что простой народ по этому поводу будет думать – это мало кого волнует. Тем, кто будет слишком шуметь, рот заткнут методом отрывания головы.

Большинство людей достаточно умные, они особо и не шумят, понимая, что это бессмысленно. И у северокорейцев позиция очень простая: мы никогда не поддаемся шантажу великих держав. Так же они разговаривали и с Советским Союзом, с Китаем, с Южной Кореей, с Америкой, с кем угодно так разговаривают. Вам не нравится наша политика – ну, что ж, нам очень жаль. Вы нам не отправляете экономическую помощь – нам это тоже жаль, но, во-первых, мы кого-то другого найдем, вашего врага, и у него получим, а если не получим, то и так обойдемся. Очень эффективный способ, когда ты можешь не особо волноваться по поводу общественного мнения, всех этих вещей, получается довольно большая свобода рук во внешней политике.

– Есть ли какие-то исторические корни у того, как Пекин и Пхеньян относятся друг к другу? Я помню, я брал интервью по поводу демонстраций во Вьетнаме против освоения китайскими компаниями спорных шельфов, и мой собеседник, специалист по Вьетнаму, отмечал, что агрессивность демонстрантов объяснялась именно тем, что выступления были против Китая, исторического противника Вьетнама в течение многих веков…

– Вьетнам – это особая история, во Вьетнаме, действительно, нутряная ненависть к Китаю, она прорывается везде и всегда. Достаточно во Вьетнаме побывать несколько раз, особенно по музеям походить, пообщаться с местной интеллигенцией… Это старое, этому 2 тысячи лет.

В Корее такого нет, в Корее есть недоверие к Китаю, но в общем, последние, скажем так, 100–150 лет в Корее, что в Северной, что в Южной, к Китаю относились скорее свысока. Потому что Китай был много беднее. Конечно, масса там была гигантская, но если брать по показателям на душу населения, то последние 100–130 лет Китай сильно отставал от Кореи. И корейцы это понимали, и Китай воспринимали как большую, бестолковую, бедную страну. Объект, может быть, опасений, но не серьезной неприязни.

С другой стороны, конечно, и на юге, и особенно на севере отношение к Китаю просто в силу гигантской массы его населения крайне настороженное. Ким Ир Сен, его дети и внуки не забыли, что именно Китай, вместе с Россией, был страной, которая, с одной стороны, конечно, привела их к власти, а с другой стороны, попыталась от этой власти отстранить в 1950-е годы. Не забывали и о том, что в конце 1960-х годов доходило дело до мелких вооруженных конфликтов между Северной Кореей и Китаем, на границе стреляли тогда. И об этом Ким Ир Сен довольно сильно и часто жаловался другим странам социалистического блока.

Так что такой вот совсем давней исторической неприязни нет, но есть некая такая ирония, которая сейчас сменилась удивлением в связи с гигантским рывком Китая, которого никто не ожидал. Большая часть корейцев еще помнят времена, когда китайцы были много беднее. И разумеется, хроническое недоверие. Но это недоверие – стандартное отношение северокорейской политической элиты ко всем абсолютно соседям, и особенно мощным соседям.

Так уж получилось, что у Северной Кореи все соседи куда мощнее. Так что с точки зрения, допустим, северокорейских спецслужб, Китай – это главный противник, он более опасен по ряду параметров, чем, скажем, США или Южная Корея. Но с точки зрения дипломатов, Китай – это объект политических дипломатических манипуляций, сейчас очень успешных, кстати. И потенциальная дойная корова, проще говоря, ее сейчас очень хорошо доят, и думаю, дальше будут доить. Повторяю, северокорейская дипломатия – это совершенно блестящая дипломатия, и ее, надеюсь, еще веками будут изучать в школах дипломатических, аспирантурах, учебники писать будут. Очень здорово они играют на дипломатическом поле.

Военный парад на центральной площади Пхеньяна

– Вы говорите о блестящей дипломатии, но все-таки что-то должно вынуждать такую сильную сейчас державу, как Китай, оказывать в критические моменты помощь Корейской Народно-Демократической Республике. Чего боятся в Пекине? Дестабилизации ситуации или, может быть, потока беженцев из Северной Кореи?

– Беженцы – достаточно второстепенный для такой гигантской страны, как Китай, фактор. Хотя он тоже учитывается. Тем более в случае нестабильности из Северной Кореи побегут не просто беженцы, а беженцы, хорошо вооруженные и очень боевитые, это проверено. Но тем не менее, нет, не это главная проблема.

Пекин против ядерной программы КНДР, но он заинтересован в сохранении статус-кво на Корейском полуострове

В Китае, в китайском руководстве уже давно, порядка 30 лет, есть, так сказать, две «школы» отношения к Северной Корее. Есть люди, которые считают, что Северная Корея приносит больше вреда, чем пользы. И вторая школа, которая считает, что от КНДР больше пользы, чем вреда. Вторая доминирует. Но, повторяю, там никаких идеологических симпатий нет, это именно геополитический расклад.

Сейчас полная победа сторонников идеи, что вред от Северной Кореи есть, но пользы больше. Почему? Конфликт в отношениях Китая с США. Как только он начался, я подозреваю, в Пхеньяне по этому поводу выпили не одну бутылку шампанского (их высшая элита вполне себе вестернизирована, и подозреваю, что они именно шампанским отмечают радостные события). Событие действительно для них радостное, потому что сейчас, в условиях противостояния с США, Китай, который совсем недавно, буквально три-четыре года назад, фактически выступал с Америкой единым фронтом по корейскому вопросу, вместе они давили на Северную Корею, вплоть до начала 2018 года, так вот сейчас, с их точки зрения, Северная Корея превратилась в исключительно важную буферную зону.

Если на нее сильно давить, если довести дело до внутриполитического кризиса… В КНДР народ молчаливый, а вдруг заговорит? Возникнет такая вот «маленькая Сирия», да еще набитая ядерным оружием и другими видами оружия массового поражения. На самой границе, да еще, в общем-то, не так далеко от крупнейших китайских городских центров… Понятно, что это совсем не то, о чем мечтает сейчас китайское руководство.

А если это еще кончится объединением страны, а фактически под этим красивым словом в нынешней ситуации скрывается возможный захват Северной Кореи Южной Кореей при поддержке США, это означает, что на границах Китая возникнет государство, которое будет в той или иной степени проамериканским, Южная Корея очень проамериканская страна и сейчас становится просто безумно проамериканской. Причем речь идет о массовых настроениях, не об элите. То есть единая Корея будет проамериканской, сохранится, почти наверняка, военный союз с США. Кроме этого, это будет страна весьма националистическая и демократическая. Такой набор, естественно, Китаю тоже не нужен. Поэтому Китай заинтересован в сохранении статус-кво.

Это не означает, что Ким Чем Ына они любят. Ким Чен Ын вел себя по отношению к Китаю с первых лет своего правления до самого недавнего времени просто провокационно. Иногда диву даешься, когда вспоминаешь, какие совершенно ненужные покусывания, злобные покусывания Китая можно было увидеть в северокорейской прессе где-нибудь году в 2015-м, совсем недавно. Но любовь – одно дело, Брежнев тоже лично не любил Ким Ир Сена, ну и что? Советская помощь исправно в Северную Корею поступала. Симпатии симпатиями, идеология идеологией, а в таких случаях рулит геополитика. Геополитика требует сохранить статус-кво и сохранить буферную зону. Вот так.

Жители Южной Кореи наблюдают по телевидению запуск северокорейской баллистической ракеты. Октябрь 2019 года

– А если бы Пекин по-настоящему захотел, чтобы в Северной Корее не было своей ядерной программы, мог бы он ее остановить?

– Нет. Пекин и Москва всегда по-настоящему и сильно хотели, чтобы ядерной программы там не было. И в некоторых странах такие ядерные программы останавливать удавалось. То, что вы говорите, это традиционная, но, на мой взгляд, абсолютно такая конспирологическая точка зрения. Для Китая ядерная программа Северной Кореи крайне опасна. Больше того, я могу сказать, что среди великих держав мало для кого она так опасна, как для Китая. Еще вопрос, для кого она опаснее – для Америки или для Китая. И вот почему. Эта ядерная программа может стать толчком к ядерному «домино» в Восточной Азии.

В той же Южной Корее 65–70 процентов населения поддерживают идею создания ядерного оружия. Есть некоторые утечки, вполне официальные, не на уровне трепа, которые показывают, что очень осторожно в Южной Корее идут работы над ядерным проектом. Пока чисто лабораторные, мелкого масштаба. А рядом – Япония, а я рядом – Вьетнам, рядом – Тайвань. Они тоже могут создать собственное ядерное оружие. И если Север создает это отчасти против США, как средство шантажа, а отчасти для самообороны, все остальные страны будут создавать ядерное оружие против Китая.

Северокорейская разведка очень активна в Китае. Как и во всем мире, впрочем

То есть, конечно, Китай этой ядерной программы не хотел. Остановить ее можно было в отдельные периоды. Такие окна возможностей возникали всего несколько раз, когда Китай действительно мог обрушить северокорейскую экономику. Но вот тут перед Китаем стояла дилемма, что для Китая хуже – относительно стабильная Северная Корея с ядерной программой или хаос, гражданская война со всеми вытекающими последствиями в соседнем государстве, либо объединение соседней страны под руководством враждебного, в общем, режима, который еще будет близким союзником, и искренним союзником твоего главного геополитического противника – Соединенных Штатов.

То есть, как в любой политике, выбор стоит не между хорошим и плохим, а между плохим и очень плохим. Еще и не всегда ясно, что именно плохое, а что именно очень плохое. Китай скрипя зубами всячески саботирует ядерную программу КНДР.

Для справки: китайские требования к таможенному контролю на границе с КНДР выше, чем у ООН и других стран. Китайцы выкатывали очень большие списки предметов, изделий, запрещенных на ввоз в Северную Корею, еще 10 и 15 лет назад. Они продумывали до малейших деталей, что может Северной Корее понадобиться для осуществления ядерной программы, и ввоз этого через Китай старались запретить. Но северокорейцы всегда находили обходные пути. Самолеты летают, как известно, корабли плавают.

– Как китайско-северокорейские отношения выглядят на поверхности? В этом году исполнилось 60 лет договору о дружбе между КНР и КНДР, был обмен поздравительными телеграммами…

– Улыбки, которые мало кого обманывают. Потому что те же люди, которые сегодня улыбаются, те же самые журналисты, которые сейчас пишут статьи о дружбе, лет пять назад писали тексты о самой хищнической сущности одной большой соседней страны, как описывали Китай в северокорейских публикациях лет 8–10 назад. Да, сейчас улыбки. В то же самое время это не мешает, например, Северной Корее успешно завершать вытеснение из страны многочисленных граждан Китая, которые там жили еще с незапамятных времен, из поколения в поколение и имеют формально северокорейское ПМЖ. Их из страны потихонечку выдавливают, и темпы этого выдавливания от улыбок нисколько не снизились. Они, с точки зрения Северной Кореи, опасны, это такие внутренние китайские шпионы, которых вроде бы никуда серьезно, ни в какие места не пускают, но кто же знает, что они там услышат, увидят и в Пекин доложат. Поэтому их вытесняют.

– Насколько активна северокорейская разведка в Китае? Были ли случаи поимки северокорейских шпионов там?

– Официально об этом не сообщалось. Единственное, что сообщалось периодически в китайской печати, это о проблемах наркотиков, но с ними уже лет 15 северокорейские власти дела не имеют, это частные инициативы северокорейских преступных групп, такие есть. Кто сообщает о поимке шпиона, если нет в этом сообщении пропагандистской ценности? Ну, может быть, в демократических странах все равно сообщают, а в Китае не сообщат. Естественно, они активно работают, естественно, их периодически бьют по рукам, но это относится к кому угодно. Что, думаете, южнокорейская разведка не работает в США? Отлично работает. Тут на днях пару историй услышал. Так что все нормально.

– А как, кстати, Сеул относится к тому, как складываются отношения между Пекином и Пхеньяном? Пытается он как-то влиять, может быть, сталкивать эти два государства?

– Вы задали очень типичный и немножко неверный вопрос. Сеула нет. Есть два Сеула. Южная Корея достаточно политически расколотая, причем примерно поровну, страна, и как раз вопросы политики в отношении Китая и Северной Кореи – это были вопросы, по которым два главных политических лагеря в Южной Корее не могут договориться. Правда, сейчас оба лагеря, даже находящиеся ныне у власти левые националисты, которые исторически были слегка прокитайскими, сдвигаются в сторону проамериканизма, и антикитайские настроения в Южной Корее очень быстро растут.

Так что я думаю, что это их особо не радует, но, с другой стороны, они сделать ничего особенно не могут. И во-вторых и главных, главная стратегическая цель у Южной Кореи, причем что у левых, что у правых сейчас, совпадает с главной стратегической целью Китая. Южная Корея тоже хочет сохранения статус-кво. Китаю нужен стабильный корейский полуостров, стабильно разделенный, вот какой он сейчас есть, пусть примерно таким и остается. Любопытно, что Южной Корее нужно то же самое.

Притом что в официальной риторике лозунг объединения присутствует что у левых, что у правых, в частном порядке любой ответственный представитель обоих лагерей вам скажет: «Да сдалось оно нам, это объединение, это же экономику разрушит, куча проблем, вот оно стоит, пускай и стоит!» Так что здесь, как я понимаю, такие вот риторически-эмоциональные проблемы имеются, а если доходит дело до реальных целей, и Сеулу, и Пекину нужно, чтобы серьезных перемен на Корейском полуострове не происходило. Просто, понимаете, тут есть такой момент, он особенно усилился сейчас, в связи с американо-китайским противостоянием и определенной демонизацией Китая, что вот Китай такой-сякой, он хочет способствовать северокорейской ядерной программе… Нет, у Китая есть свои интересы, и противостояние с США является важнейшим, безусловно, аспектом, но лишь одним из очень многих.

для северокорейцев Китай – страна очень доступная. Расположена близко, культурно понятна

И, естественно, Китай совершенно не хочет иметь дело с ядерным оружием. А что ему остается, в общем-то? Они пытались это тормозить, мы пытались это тормозить, опять же союзные государства, если это относительно равный союз, а не отношения кукловода и марионетки, они вообще достаточно, скажем так, осторожно соблюдая правила, не теряя берегов, все-таки друг за другом присматривают. А как же иначе? Для этого и существует разведка, чтобы знать, что такое в мире творится. Так что, естественно, какие-то операции ведутся. Тем более, можно добавить, что для северокорейцев Китай – страна очень доступная. Расположена близко, культурно понятна, очень много людей в Северной Корее, кто прилично владеет китайским языком. Корейцы не очень и выделяются в китайской толпе – все это, конечно, очень сильно помогает. Речь идет о сборе и политической информации, и военной. Тем более в Северной Корее понимают, что при определенных поворотах событий Китай может превратиться в противника. Ну, а главное – это, конечно, научно-техническая информация, за которой северокорейцы бегают по всему миру. И почему Китай тут должен быть исключением?

– Стали бы вы сравнивать взаимоотношения Москвы и Минска – и Пекина и Пхеньяна? Есть ли тут какие-то сходства или это вообще никак не сопоставимые вещи?

– Некоторые моменты есть, но я бы не стал переоценивать эту аналогию. Все-таки для сохранения у власти Лукашенко Москва существенно важнее, чем Китай для сохранения у власти Ким Чен Ына. Да, сейчас Ким Чем Ын зависит экономически от Китая примерно так же, как Беларусь от России, это правда. Но у него в общем есть альтернативы и были альтернативы. Есть ли сейчас альтернативы у Лукашенко – большой вопрос. Я уже не говорю о том обстоятельстве, что, конечно, уровень, скажем так, настороженного и враждебного отношения к Китаю в северокорейском обществе, как среди элит, так и среди средних слоев и низов, очень заметен, а в Беларуси даже значительная часть оппозиции остается пророссийски настроенной. Я бы рискнул сказать, что в Северной Корее вообще нет прокитайских сил. То есть есть силы, которые, в принципе, считают, что Китай нужно использовать. Но не более того.

90 000 южнокорейцев относятся к Китаю с самым негативным отношением в мире. Почему? – Дипломат

Особенности | Общество | Восточная Азия

Объяснение выходит далеко за рамки часто упоминаемого спора о THAAD.

Автор: и для The Diplomat

24 декабря 2022 г.

Протестующий на крыше своего автомобиля демонстрирует испорченный национальный флаг Китая возле посольства Китая в Сеуле, Южная Корея, пятница, 11 февраля 2022 г.

Фото: AP Photo/Ahn Young-joon

На вопрос об общем отношении к Китаю 81% южнокорейских респондентов выразили негативное или очень негативное отношение. Это (существенно) больше, чем в любой из 56 стран мира, опрошенных в рамках проекта Sinophone Borderlands. Почему южнокорейцы так негативно относятся к Китаю? И каковы внешнеполитические последствия?

Однозначно отрицательное отношение к Китаю

Раньше Южная Корея была известна тем, что балансировала между своим союзником и гарантом безопасности, Соединенными Штатами, и своим ведущим экономическим партнером и все более доминирующим соседом, Китаем. Раньше это было видно и на уровне общественного мнения. По данным Pew Research, в 2015 году южнокорейцы относительно положительно относились к Китаю, тогда как только 37% из них придерживались отрицательного мнения.

Однако в последующие годы отношение корейцев к Китаю стало резко негативным. Обычно это объясняется напряженностью в двусторонних отношениях вокруг развертывания американской системы противоракетной обороны THAAD, о которой было объявлено в 2016 году. недели и разработка историй для просмотра в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Получить информационный бюллетень

Наш опрос подтверждает отрицательное отношение южнокорейцев к Китаю, но также дает много новых эмпирических данных (как в Южной Корее, так и в других местах), которые помогают нам объяснить, почему южнокорейцы так негативно относятся к Китаю.

Чтобы оценить, насколько негативно южнокорейцы относятся к Китаю, следует отметить колоссальный разрыв в 10 баллов в негативном мнении между Южной Кореей и второй по негативности страной, Швейцарией (72 % респондентов придерживаются негативного мнения). а также третье место Японии (с 69процент). Южнокорейцы также имеют (безусловно) самое низкое среднее отношение к Китаю, измеряемое по шкале от 1 (самое негативное) до 100 (самое положительное). Со средним баллом 25,5 корейцы значительно более негативно относятся к Китаю, чем респонденты в Швейцарии, Швеции, Японии, Канаде, Франции и Германии, чьи средние значения составляют от 32 до 35.

Структура отношения корейцев к Китаю

Реклама

Отношение Южной Кореи к Китаю отличается не только общей негативностью, но и структурой взглядов.

Интересно, что когда его спрашивают о различных аспектах Китая, самым негативным в южнокорейском общественном мнении является «влияние Китая на глобальную природную среду» (журнал SisaIn в 2021 году пришел к аналогичному выводу в своем опросе). В большинстве других стран наиболее негативным аспектом Китая, как правило, является «военная мощь Китая». Это противоречит предположению о том, что Южная Корея, будучи непосредственным соседом Китая, будет более чувствительно относиться к вооруженным силам Китая как к потенциальной угрозе ее национальной безопасности. На самом деле, хотя корейцы действительно очень негативно относятся к вооруженным силам Китая, они еще больше относятся к влиянию Китая на глобальную природную среду.

Более того, мы обнаружили, что восприятие «воздействия Китая на глобальную природную среду», как правило, гораздо сильнее предсказывает общее отношение к Китаю в Южной Корее, чем в других странах. Таким образом, одним из способов решения загадки исключительно негативного отношения южнокорейцев к Китаю является более сильное и более негативное отношение к влиянию Китая на глобальную природную среду.

У этих результатов есть контекст: трансграничное загрязнение воздуха является предметом горячих дебатов между Южной Кореей и Китаем в течение последних нескольких лет. В марте 2018 года онлайн-петиция с требованием к правительству Южной Кореи привлечь Китай к ответственности за трансграничное загрязнение воздуха набрала около 270 000 онлайн-подписей. В 2019 году, когда Китай отрицал, что загрязнение воздуха в Южной Корее происходит из Китая, консервативные группы начали акции протеста перед посольством Китая в Сеуле.

Еще одна примечательная черта южнокорейского общественного мнения — отношение к китайским технологиям. В большинстве исследованных нами стран (в том числе в Азии, Европе и других странах) китайские технологии воспринимаются наиболее положительно как аспект Китая. Однако в Южной Корее китайские технологии воспринимаются гораздо более негативно, чем где бы то ни было, при этом «торговля с Китаем» является наиболее позитивно воспринимаемым аспектом (или, если быть более точным, наименее негативным аспектом, поскольку он все еще склоняется к негативной стороне спектр). Крайне негативное отношение к китайским технологиям в Южной Корее (по сравнению с другими опрошенными странами) также указывает на нечто уникальное в отношении корейских взглядов на Китай и способствует общему негативному отношению к Китаю.

Наконец, мы также спросили, как относятся к китайцам (из КНР) — и здесь, опять же, южнокорейцы отличаются от респондентов из других стран. В большинстве стран, в том числе в Европе и Северной Америке, к китайцам относятся преимущественно в положительном свете; респонденты различают страну (Китай) и народ.

Однако в Южной Корее к китайцам относятся почти так же негативно, как и к Китаю: 77% респондентов имеют негативное или очень негативное мнение. Это можно рассматривать как указание на крайне негативное восприятие всего, что связано с Китаем, практически без различия между людьми и страной.

Роль COVID-19

Еще одна проблема, которая, похоже, влияет на отношение Южной Кореи к Китаю, — COVID-19. На самом деле, COVID-19 чаще всего ассоциируется у наших респондентов с Китаем, за которым следует коммунизм. Примечательно, что среди общепринятых ассоциаций явно преобладают негативные, а выделить какую-либо положительно звучащую сложно.

Реклама

Роль коронавируса в формировании взглядов корейцев на Китай подтверждается регрессионным анализом, который показывает, что восприятие того, как Китай справился с пандемией коронавируса, и оценки его вакцин (оба очень негативно оцениваются в Южной Корее) являются сильными предикторы общего отношения к Китаю.

Еще один интересный момент, который можно почерпнуть из слова «облако», заключается в том, что слова, непосредственно относящиеся к спору о THAAD, не упоминались. Спор о THAAD часто называют причиной перелома в общественном отношении к Китаю в Южной Корее, что привело к резкому росту негативных настроений после 2016 года. Однако — помимо COVID-19 — общие представления, такие как коммунизм и большое население вместо этого были общие ассоциации.

Кроме того, появляются ссылки на «искажение истории», отражающие длительные последствия общественного протеста по поводу проблемы ханбоков, вызванного во время Олимпийских игр в Пекине в этом году. Другие общие темы указывают на другие негативные черты, связанные с Китаем в Южной Корее: «грязный», «подделки» или «эгоистичный».

Разделения внутри корейских взглядов

Глядя на социально-демографические и другие различия, которые могли бы рассказать нам больше о движущих силах корейских взглядов, можно предположить, что нет большой поляризации или даже разнообразия, когда речь идет о восприятии Китая в Южной Корее. Есть лишь небольшие различия между корейцами разного пола, возраста, региона или политических предпочтений.

Южнокорейские СМИ часто предполагают, что молодые люди (в возрасте от 20 лет) более враждебно настроены по отношению к Китаю, чем представители других возрастных групп. В нашем опросе респонденты в возрасте от 20 до 30 лет, как правило, немного более негативно относятся к воздействию Китая на окружающую среду, чем респонденты в возрастной группе 50 лет. Респонденты в возрасте 30 лет также склонны более негативно относиться к влиянию Китая на демократию в других странах, чем респонденты в возрасте 50 лет. Кроме того, респонденты в возрасте 50 лет немного более позитивно относились к торговле с Китаем, чем представители других возрастных групп. В то же время эти различия не очень велики и не стоит преувеличивать.

Тем не менее, общее ожидание того, что социальные контакты улучшают взгляды, подтверждается. Те корейские респонденты, которые чаще общались с китайцами (выходцами из КНР) и те, кто посещал Китай, как правило, более позитивно относятся к Китаю, чем те, кто общается меньше и не был в Китае.

Один интересный вывод заключается в том, что корейцы, которые более удовлетворены своим экономическим благополучием и экономической ситуацией в стране, как правило, более позитивно относятся к Китаю. Это можно интерпретировать как означающее, что люди с более низким социально-экономическим положением чувствуют большую угрозу со стороны Китая (возможно, из-за его конкуренции), в то время как люди с более высоким положением могут рассматривать Китай больше как возможность (например, с экономической точки зрения). Данные из других стран Восточной Азии (таких как Сингапур) подтверждают аналогичную тенденцию.

Негативное отношение общественности к Китаю как фактор, влияющий на внешнюю политику Кореи

В целом, наши выводы показывают, что настроения корейской общественности представляют собой фактор, который сменяющие друг друга корейские правительства должны будут учитывать при ведении внешнеполитических отношений в целом и, в частности, в отношении Китай. Хотя уникальное негативное отношение к Китаю является относительно новым явлением, оно уже глубоко укоренилось в южнокорейском обществе. Несмотря на поляризованное отношение к Китаю, которое в последние годы доминировало во внешнеполитическом дискурсе между либералами и консерваторами в Южной Корее, обеим сторонам в ближайшие годы придется учитывать широко распространенный общественный негатив в отношении Китая.

Реклама

Во-первых, этот негатив вряд ли исчезнет со сменой правительства, поскольку он более или менее затрагивает весь социальный и политический спектр. Во-вторых, структура отношения корейцев к различным аспектам Китая свидетельствует о том, что к настоящему времени существует глубокое недоверие практически ко всему, что связано с Китаем.

Эта статья была подготовлена ​​в рамках проекта «Как справиться с Китаем: общественное мнение в Южной Корее и Европе как основа эффективного политического сотрудничества», финансируемого Корейским фондом.

Авторы

Приглашенный автор
Ричард К. Турчани

Ричард К. Турчани — программный директор Центральноевропейского института азиатских исследований (CEIAS) и главный исследователь проекта Sinophone Borderlands, изучающего мировое отношение к Китаю.

Приглашенный автор
Эстер Э. Сонг

Эстер Э. Сонг — научный сотрудник Института азиатских исследований Немецкого института глобальных и региональных исследований (GIGA).

Метки

  • Особенности
  • Общество
  • Восточная Азия
  • Китай
  • Южная Корея
  • антикитайские настроения в Южной Корее
  • Глобальный имидж Китая
  • Загрязнение Китая
  • Отношения между Китаем и Югом 11817 Общественное мнение Южной Кореи
  • трансграничное загрязнение

История Война между Китаем и Южной Кореей – Инициатива восходящих держав

История имеет большое значение в международной политике Восточной Азии. Прошлые истории, связанные с текущими проблемами, переосмысливаются, пересматриваются и обсуждаются между странами. Самая известная тема в регионе связана с противоречиями между Японией и странами, которые были колонизированы или оккупированы Японской империей. В этом вопросе Китай и Южная Корея находятся в одной лодке. Например, в 2014 году Китай построил в Харбине по просьбе президента Кореи Пак Кын Хе мемориал Ан Чон Гону, активисту за независимость Кореи, который убил Ито Хиробуми, тогдашнего премьер-министра Японской империи.

Однако, как две соседние страны, Китай и Корея также имеют свои проблемы с историей. В 2000-х годах китайско-корейские отношения были испорчены дебатами по истории древнего королевства в Северо-Восточной Азии Когурё. В Северо-восточном проекте, исследовательском проекте, спонсируемом китайским правительством, который был запущен в 2002 году, группа китайских историков пересмотрела древнюю историю северо-восточных регионов современного Китая. Одним из заметных изменений было включение Когурё в историю Китая. Когурё было древним царством, которое занимало северные районы Корейского полуострова и Маньчжурию между н.э. 37 г. и 668 г. н.э. До этого пересмотра королевство обычно считалось частью древней корейской истории. Однако проект отверг это общепринятое мнение и определил королевство как местный китайский этнический режим. Более того, правительство Китая зарегистрировало останки Когурё в качестве объекта всемирного наследия ЮНЕСКО в 2004 году, а официальный сайт Министерства иностранных дел Китая удалил запись Когурё со своих страниц по истории Кореи в том же году.

Южнокорейское общество отреагировало резко. Проект охарактеризовали как «кражу нашей истории». Передовицы крупнейших газет яростно осудили Северо-восточный проект. Правительство Южной Кореи создало финансируемый государством исследовательский институт для противодействия претензиям китайских ученых на королевство и назвало этот институт Исследовательским фондом Когурё. В 2004 г. Южная Корея даже вызвала своего посла в Пекине, а тогдашний президент Но Му Хен также выразил протест тогдашнему премьер-министру Китая Вэнь Цзябао во время Шестой встречи Азия-Европа в 2006 г.

Такая бурная реакция неудивительна, учитывая значение истории Когурё для корейского общества. История королевства считается временем расцвета корейской нации. Для корейцев, переживших национальное унижение (то есть колонизацию Японской империей), Когурё — романтизированное воспоминание о древнем корейском королевстве, обладавшем обширными территориями и сильной армией. Кроме того, многие корейцы считают, что история Когурё представляет собой независимость их нации, поскольку королевство предотвратило серию военных вторжений китайской империи Суй. Они также считают, что название нации, Корея, произошло от Когурё (Когурё, в ранее использовавшемся латинском алфавите Кореи). Таким образом, претензии Китая на историю Когурё стали серьезным вызовом национальной гордости Кореи. Некоторые корейские эксперты даже предостерегли от возможности будущего китайского экспансионизма или территориальных претензий, основанных на его исторических претензиях на Когурё.

Почему же тогда Китай попытался пересмотреть историю, несмотря на негативную реакцию Кореи? Ответ кроется в борьбе Китая за объединение страны. Будучи многоэтническим государством с 55 группами меньшинств, Китайская Народная Республика (КНР) с самого начала кропотливо претворяла в жизнь проект национального строительства. КНР использовала различные меры для укрепления своего контроля над меньшинствами и продвижения китайской национальной идентичности, заменяя и смешивая различные этнические группы, развивая местную экономику и предоставляя автономию. КНР также принимает культуры этнических меньшинств, таких как китайцы. В этом контексте можно понять пересмотр истории Когурё. У Пекина были сильные стимулы для укрепления китайской национальной идентичности 2 000 000 корейских китайцев, проживающих в северо-восточных регионах, учитывая сепаратистскую деятельность в Синьцзяне и Тибете, хотя этнические корейцы не оказывали систематического сопротивления КНР. Китайское правительство также чувствительно относилось к событиям в Южной Корее, которые могли стать дестабилизирующим фактором. Особенно в 19В 80-е годы, когда в Южной Корее преобладал национализм, были сильные народные настроения, изображавшие Маньчжурию, которая раньше была частью Когурё, как потерянную родину нации. Например, припев популярной «Песни о рисовом вине» моего университета гласил: «Маньчжурия — наша территория, как и Тихий океан». Конечно, это была просто застольная песня для первокурсников колледжа, но никто из Китая не воспринял бы ее как шутку. Кроме того, возможность возникновения пограничных споров в случае распада Северной Кореи или объединения Кореи также могла способствовать осторожному восприятию Китая. Включив Когурё в историю Китая, КНР может оправдать свое правление этническими корейцами и своими северо-восточными территориями.

После завершения Северо-восточного проекта в 2007 году споры по поводу истории Когурё утихли, не вызывая дальнейшей дипломатической напряженности между Китаем и Южной Кореей. На официальной встрече высокого уровня в 2004 году обе страны устно договорились, что они примут меры, чтобы будущие разногласия вокруг Когурё не подорвали их отношения. КНР также пообещала не использовать исправленную версию истории северо-восточных регионов в своем официальном учебнике истории. Кроме того, маловероятно, что исторические войны в ближайшем будущем повредят отношениям между двумя странами. У них есть несколько непосредственных причин для поддержания хороших отношений. У Китая есть сильные стимулы для улучшения своих отношений с Южной Кореей, учитывая нормализацию японских военных действий и укрепление американо-японского союза. Южная Корея также нуждается в поддержке Китая для улучшения отношений с Северной Кореей. Кроме того, экономики двух стран станут более взаимозависимыми после ратификации Соглашения о свободной торговле между Китаем и Южной Кореей.

Однако, несмотря на все это, исторические дебаты могут возобновиться, когда статус-кво в Восточной Азии будет нарушено (например, внезапным крахом Северной Кореи или вспышками этнических сепаратистских движений в Китае) и могут в будущем осложнить Международная динамика в Восточной Азии.

Причем это не только проблемы между Китаем и Южной Кореей. В дополнение к Северо-восточному проекту Пекин осуществляет ряд аналогичных проектов по исследованию истории, а именно Синьцзянский проект, Юго-западный проект, Тибетский проект, Проект северной границы и Проект пастбищ, которые касаются истории уйгуров. в Синьцзяне, приграничных районах с несколькими странами Юго-Восточной Азии, тибетцами и монголами соответственно. Многие из этих проектов находятся в стадии реализации, и их ход не полностью открыт для сторонних наблюдателей. Таким образом, трудно полностью понять их содержание. Однако примечательно, что эти проекты в первую очередь касаются истории этнических меньшинств, не соблюдающих правила КНР, или территориальных границ с недружественными соседями, такими как Вьетнам и Монголия. Например, я был удивлен, увидев, что Чингисхан был представлен как китайский герой, когда я посетил Музей Внутренней Монголии в Хух-Хото в 2006 году. КНР зарегистрировала искусство монгольского горлового пения как часть китайской культуры в ЮНЕСКО в 2009 году., как это было с останками Когурё. В недавней совместной декларации Южно-монгольский информационный центр по правам человека, базирующийся в США фонд по правам человека, вместе с несколькими монгольскими социальными группами назвали такие усилия «агрессивной кампанией» КНР в отношении монгольской культуры и выразили свою обеспокоенность по поводу культурных претензий Китая.