От автора Наш поезд прибыл на станцию Целина на рассвете. Был 1946 год, июнь. С вещевой сумкой и шинелью на руке я вышел из вагона. Перед путями шла цементная площадка — основание разрушенного вокзала; она была чисто подметена, и голосистые женщины, выбежав к поезду, продавали на ней шелковицу, которую на юге называют тютиной… Я отправился рассматривать место, куда приехал жить и работать. Это был ровный степной поселок с одинаковыми белеными домиками и общественным садиком в центре. По одну сторону садика стояло двухэтажное здание райкома партии, по другую — виднелась бордово-фиолетовая, бархатная от петуний могила с надписью на фанерном, временном обелиске: «Слава воинам, павшим за освобождение поселка и станции Целина». В первые же часы работы в Целине мне пришлось столкнуться с поразившими меня фактами: немцы были выбиты из района зимою, а уже весной разрушенные колхозы — силами почти одних женщин — засеяли зерна больше, чем до войны. …Мне пришлось долго здесь жить, ездить по фермам, полям, огородам. Записывая то, что меня беспокоит, я исписал несколько тетрадей. Из этих заметок родилась предлагаемая читателю книжка. Глазунов В один из первых дней жизни в Целине ехали мы с бухгалтером земотдела Петром Тимофеевичем Грунько. На дне бедары — двухколесной повозки — рядом с конторскими счетами Петра Тимофеевича лежала коса, которую он всегда брал в командировки, чтобы при случае накашивать для жеребца люцерны. Целинская степь, о которой я так много слышал, тянулась вокруг — желтая и безводная, гораздо менее привлекательная, чем представлялось по рассказам. Ничто не оживляло взгляда, всюду виднелись однообразные, выпуклые к горизонту массивы пшеницы да горячее, до черноты раскаленное небо. Зеленой, незасеянной земли не было. На пшеничных полях виднелись пароконные лобогрейки, «виндроуэры», громоздко плывущие комбайны. Шла уборка — та горячая пора, когда люди спят по часу в сутки; встречаясь, сперва спрашивают о хлебосдаче и лишь потом здороваются; ругаются по поводу плохой доставки горючего, спорят о запчастях. Нынче хлеб так высок, что Грунько, не сходя с двуколки, срывает у шоссе тугой колос черноусого мелянопуса, растирает его и, сдув шелуху, взбрасывает на ладони увесистые прозрачно-восковые зерна. — Эту пшеничку не кушать, а целовать надо, — сообщает он. Зной невыносим. Над высоким, вспрыгивающим крупом жеребца висят в воздухе слепни и оводы, за бедарой стелется горячая мелкая пыль. Заметив впереди хлебный ток, жеребец сам собой притормаживает копыта и наконец, скосившись из-за оглобли на хозяина, останавливается. Мы слезаем с бедары, шагаем к току. Обязанность Грунько — проверять документацию, но он еще издали грозит заведующему, орет хриплым от жары голосом: — Ну как ты складируешь?! Подойдя к бунту пшеницы, закатывает рукав, по самое плечо сует руку в зерно и, вынув из глубины горсть мягкой, еще не окостеневшей, банно нагретой пшеницы, безошибочно определяет: — Влажность двадцать один. Подбрось сюда девчат, и пусть лопатят — не то подпаришь. А как у тебя с накладными? …Опять пылим по вытянутому в стрелку шоссе. — Целина, — сообщает Петр Тимофеевич, — росла лично при мне. Видел ее и дореволюционную, и в восемнадцатом, когда шастали тут банды до полета сабель. Давали ж нам пить… А до этого прокладывалась тут железная дорога. На месте всего нынешнего райцентра стояло два балагана. С двадцать второго по разрешению Ленина стали сюда прибывать переселенцы с Турции, Америки, Закавказья. Приглянулись им непаханые земли… Слушаю Петра Тимофеевича, смотрю в степь. Степь — точно огромная чаша, перевернутая вверх дном. — Много было с Закавказья, — говорит Петр Тимофеевич. — Понаехали духоборские, молоканские общины, хлысты, прыгуны, баптисты, новоизраильтяне, адвентисты седьмого дня. У нас, по старой памяти, и сейчас считают Хлеборобный и Хлебодарный сельсоветы духоборскими, а Михайловку и Плодородный — молоканскими. Как работают? Обычно. Оно для вас в новинку, а мы теперь не отличаем одних от других. И там, и там — коммунисты, комсомольцы, везде техника. А ведь помню Целину дикой… В нашем хуторе, желаете — верьте, желаете — нет, был всего один плужок, а то пахали сошками… Минут пятнадцать едем молча, словно растопленные зноем. Далеко впереди из-за бугровины пшеничного массива показываются выхлопные дымки трактора, толчками прыгающие в воздух. Затем выплывает идущий за трактором комбайн. — Странное дело! — поворачивается Петр Тимофеевич. — До чего попривыкли не удивляться!. — Ну и как? Проверяли? — В «Первом мае» делали испытание, определили, — бухгалтерски говоря, сальдо дебетовое: экономия на гектаре семьдесят килограммов. Конечно, полагаю, увлеклись. Достиженье меньшее. Может, и вообще улучшение спорное!.. Да не в этом же дело, а в том, что Василь, батя которого пугался фабричную ложку справить, ходит в рационализаторах. Грунько взад-вперед посмыкал зажатую хвостом жеребца вожжу и, с силой рванув (поиграешься вот у меня), выпростал. — Хотелось мне рассказать Глазунову про тот хуторской плужок. Только не поймет, суховатый мужик. Скажет: «Думал, дело хочешь присоветовать, а ты лишь время отнял…» * * * Мы дотемна задержались у токов и только ночью попали в колхоз «Первое мая». Мой провожатый — студент сельхозтехникума, прибывший на практику, — шел по-городскому: без шапки, резко светлея в темноте белым блондинистым чубом, попыхивая газетной цигаркой. На вопрос о Глазунове ухмыльнулся: |
Без цветов и трав, сразу же от дороги высокая и ровная, будто стена осоки над водой, стоит пшеница. Едва шевелятся плотные, раскаленные зноем ее массивы, и в них, тускло отсвечивая запыленными цинковыми боками, окруженные маленькими фигурками людей, идут комбайны, безостановочно взметывают вороха слепящей на солнце соломы. Иных комбайнов за выпуклой степью не видно, только горячий, отдающий печеным хлебом ветер доносит перестуки мотора. Повернется ветер — и уж с другой стороны долетает новый гул.
Края ее чуть опущены на границе с горизонтами, а середина, по которой мы едем, выпукла и плавно по всей окружности поднимается от краев…
. Возьмите комбайн… Не то что мой дед — я бы не поверил, когда б сказали, что явится такая машина — будет сама косить, молотить, веять, складывать; пожалуйста — в одну сторону солому, в другую — отсевки, в третью — готовый хлеб! Ведь вдуматься: идет комбайн, а впереди шелестят колосья, под ними повилика вьется, бегают в траве ящерки — так сказать, еще природа… А колосья, что секунду назад на стеблях шелестели, уже взяты комбайном, и они уже не растения, а продукт; мигнул — и эти, следующие, с повиликой, с убежавшими ящерками, продукт: машина делает… И в такой машине чуть не всякий дядя спокойнейше копается в ней, в самой середке… Помните, говорил я, что у нас на хуторе имелся плужок? Отломилось как-то у него грядило. Верите, никто не решался исправить: куда, мол, с деревенским рылом к заводской машине? Да что плужок! Крестьянин сам деревянную ложку строгал, а попадись ему металлическая — побоится, если неудобная, ручку подогнуть: «фабричная»… А тут даже в комбайне каждый молоканин ли, духобор ли шлет «Ростсельмашу» личные свои чертежики, вроде жинке советует: «Ты, Нюся, в борщ перцу поддай…» Будем мы вечером в «Первом мае», косит там Василь Глазунов.
Прицепился он к серьезнейшей части, к выбрасывателю комбайна. «Хреново, — говорит, — здесь с соломой. Уходят, — говорит, — заодно с соломой недовыбитые колосья…» Никого не спросясь, просверлил в выбрасывателе дыры и приляпал дополнительный биттерок, чтоб до конца уж добить солому.
Отсюда Петр Тимофеевич направился в Целину, а я — в поле, к Глазунову, который, оказывается, косил и ночью.принципиальное сходство, о котором нельзя забывать
Борис Абатуров, Андрей Елизаров
«Природа» №11, 2018
Борис Данилович Абатуров — доктор биологических наук, профессор, главный научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова РАН. Область научных интересов — общая экология наземных экосистем, роль животных в их функционировании, экология млекопитающих, функционирование наземных экосистем пастбищных типов. |
Андрей Валентинович Елизаров — кандидат биологических наук, координатор Степной программы Центра охраны дикой природы. |
Область научных интересов — системная экология, биогеография и природопользование степного биома.Принято считать, что хозяйственная деятельность человека негативно влияет на окружающую среду, ведет к деградации естественных экосистем и их замене искусственными, не обладающими необходимыми функциями жизнеобеспечения. Подобное природопользование таит угрозу социально-экологического кризиса [1]. И все чаще звучат призывы к его разумному ограничению. Неслучайно многие авторы предлагают избрать новую стратегию — например, внедрять технологии, имитирующие природные процессы [2]. Не менее популярны требования сохранять экосистемы нетронутыми. Однако специалисты по-разному понимают, что такое естественные экосистемы. Не вполне ясно, насколько они отличаются от измененных людьми, каковы реальные механизмы их функционирования. Попытаемся рассмотреть проблему на примере степей, претерпевших в течение многих тысячелетий глубокие антропогенные преобразования. Начнем с существующего научного представления о степи как о природном объекте.
Современная степная экосистема — это природная совокупность живых и косных компонентов, сформированная в условиях аридного климата при абсолютном господстве травяных форм растений с участием кустарничков, полукустарничков и степных кустарников. Доминирование трав — необходимый атрибут степной экосистемы. Но все не так просто…
Пастбищное воздействие в прошлом и настоящем
Классическим образцом естественной экосистемы считается разнотравно-дерновинно-злаковая степь, преимущественно ковыльная [3]. Такие ландшафты были обычны в прошлом, до возникновения цивилизованного человеческого общества. Позднее, как полагают ученые, степи претерпели глубокие преобразования под влиянием хозяйственной деятельности (особенно многовековой пастьбы скота, повсеместной распашки земель) и стали весьма редкими, а в большинстве степных регионов совсем исчезли. Казалось бы, прекращение выпаса или его ограничение должно создать условия для восстановления и сохранения степной дерновинно-злаковой (ковыльной) растительности.
Но так ли это на самом деле? Могут ли подобные степи устойчиво существовать при исключении хозяйственной деятельности?
Травоядные животные, обитавшие в степных ландшафтах и до появления человека, выполняют важнейшие экосистемные функции. Безусловно, формы жизнедеятельности домашних и диких копытных неравнозначны, но по своей роли в экосистемах и силе воздействия на среду они сопоставимы. Об этом свидетельствуют нижеследующие данные.
В недавнем прошлом для степных, полупустынных и пустынных ландшафтов был характерен комплекс диких копытных животных, включавший кулана (Equus hemionus), лошадь Пржевальского (E. Przewalskii), дикого верблюда (Camelus bactrianus), сайгака (Saiga tatarica), джейрана (Gazella subgutturosa), дикого барана (Ovis sp. sp.) и другие виды, довольно многочисленные. Так, еще в 70-е годы 19 столетия зимние скопления куланов в полупустынях Казахстана насчитывали тысячи голов [4]. В середине XIX в.
многочисленные косяки диких лошадей (тарпанов) были обычны в сухих степях и полупустынях Предкавказья и Волго-Уральского междуречья [5]. По оценкам многих исследователей, в прериях Северной Америки в начале XIX в. обитали 50–80 млн бизонов (Bison bison), 40–100 млн вилорогих антилоп (Antilocapra americana), а суммарное поголовье диких копытных составляло 103–118 млн и было вполне соизмеримо с количеством современного домашнего скота — 191 млн голов [6–9]. В настоящее время в саваннах Африки естественная пастбищная нагрузка на заповедные (поддерживаемые в первозданном состоянии) ландшафты не только не уступает, но даже превосходит воздействие, оказываемое на прочие земли стадами, принадлежащими скотоводам. С тезисом о высокой плотности диких млекопитающих в природных экосистемах прошлого согласны палеотериологи, которые считают, что численность крупных копытных в позднеплейстоценовых тундростепях и на охраняемых природных территориях современных саванн Африки — сопоставимые величины [10].
Итак, пастбищная нагрузка относится к глобальным факторам формирования, функционирования и динамики большинства наземных экосистем степных и пустынных регионов. И хотя принято считать, что она воздействует разрушительно и вызывает опустынивание ландшафтов, однако накапливается все больше данных, показывающих, что к деградации растительности ведет не только усиление, но и, наоборот, исключение пастьбы скота — даже ее чрезмерное ослабление губительно для степной экосистемы [11]. Дело в том, что накопление неразложившейся мертвой растительной массы (ветоши, подстилки), играет здесь важную средообразующую роль. Этот процесс еще в начале прошлого века впервые описал И. К. Пачоский в Аскания-Нова — в заповедных Причерноморских степях [12], его детально изучила А. М. Семенова-Тян-Шанская в Центрально-Черноземном заповеднике (Курская обл.) [13].
Почему оскудевают охраняемые заповедные земли?
На пастбищах отмершие растительные остатки почти не накапливаются, тогда как на территории, где крупных копытных нет, масса подстилки (степного войлока) достигает 10 т/га, и этот толстый, плотный слой угнетающе действует на многие виды растений, затрудняет и замедляет прорастание побегов весной.
Более других страдают дерновинные злаки, особенно ковыли: невозможность семенного возобновления сопровождается их старением и одряхлением, травянистый покров редеет, обнажаются хорошо заметные проплешины — участки, занятые степным войлоком. Одновременно заметно снижается продуктивность растительного покрова: по имеющимся оценкам, при максимальной мощности подстилки, составляющей 91 ц/га, годичный прирост надземной растительной массы в заповеднике не превышал 37ц/га, что заметно уступало продуктивности пастбищных трав на пограничном с заповедником пастбищном участке (53 ц/га), имеющем маломощную (23 ц/га) подстилку.
В настоящее время хорошо известно, что описанный процесс, который развивается в отсутствие пастьбы, ведет к сокращению видового состава растений и животных, к зарастанию степей кустарниками и бурьяном, к другим негативным последствиям. По существу, естественная экосистема разрушается [14, 15]. Добавим, что в материале подстилки удерживается (а значит, исключается из биологического круговорота) большое количество элементов минерального питания, в том числе доступных для растений форм азота, в результате чего почвы заметно обедняются, снижается их плодородие.
В этих условиях важнейшее значение для функционирования экосистем приобретает жизнедеятельность животных-фитофагов, особенно растительноядных млекопитающих. На степных пастбищах они поедают основную часть надземной растительной массы, «перерабатывают» ее в процессе пищеварения и метаболизма и в полном объеме, вместе с содержащимися в ней подвижными (доступными для растений) питательными веществами, возвращают в корнеобитаемую толщу почвы. Основная часть всего потребленного ими органического азота вновь попадает в окружающую среду в форме мочевины и аммиака. Ежегодно таким путем в плодородный слой возвращается около 15 кг/га азота [16].
Очевидно, что описанные процессы свойственны степным экосистемам, в которых относительно высокая продуктивность травянистой растительности сочетается с пониженной в аридном климате активностью почвенных беспозвоночных животных, грибов, микроорганизмов. Таким путем растительноядные млекопитающие восстанавливают баланс между синтезом и деструкцией растительной органической материи в степной экосистеме.
Следует особо отметить, что при отсутствии пасущихся животных происходит образование не только подстилки, но и другой специфической и экологически важной формы мертвой растительной массы — а именно степной ветоши, т.е. закончивших вегетацию и отмерших, но еще стоящих на корню сухих трав. Завершившие к середине лета вегетацию степные растения (особенно злаки) и сухая, легко воспламеняющаяся ветошь служат постоянным источником пожаров. В европейских и азиатских степях это особенно заметно проявилось в последние десятилетия: после повсеместного сокращения поголовья скота и его выпаса обширные пространства разнотравнодерновинно-злаковых ландшафтов России и Казахстана были пройдены огнем неоднократно.
Пастьба животных положительно сказывается не только на качестве растительного покрова: хорошо известно, что в аридных экосистемах на поверхности почвы между растениями развивается пленка из лишайников, водорослей, мха [17], снижающая водопроницаемость верхнего горизонта. А копытные животные разрушают эту корочку.
Так, в сухих степях северного Прикаспия доля «замшелой» поверхности снизилась с 97 до 37% при возобновлении пастьбы животных, причем водопроницаемость почвы возросла пятикратно.
Природные «пахари»
Но вернемся к антропогенным факторам, разрушающим степную экосистему. Как известно, важнейший из них — пахота почв. Однако заметим: в природной среде аналогичные процессы неизбежны и массово осуществляются путем механической обработки почв многочисленными крупными и мелкими роющими животными. На измененных ими участках развиваются специфические почвообразовательные процессы и в итоге формируются степные экосистемы с особыми свойствами. Так, не прерывавшаяся в течение тысячелетий жизнедеятельность малого суслика (Spermophilus pygmaeus) — исконного обитателя степей — меняет их внешний облик. Бугорки-сусликовины формируют характерный «сусликогенный» ландшафт.
Не менее масштабна деятельность слепушонки (Ellobius talpinus), питающейся клубнями и корнями степных растений.
Механическая переработка этим животным почвенной толщи по форме и размаху близка ее возделыванию человеком. Деятельность маленького «пахаря» давно обратила на себя внимание: слепушонка до такой степени рыхлит землю и покрывает холмиками грунта, что издали ее поверхность кажется свежевспаханной. Вот как более века назад описал эту картину русский зоолог Н. А. Зарудный: «…Кучки стоят так близко друг к другу, что часто на десяток шагов не остается настолько свободной земли, чтобы могла уместиться нога. Ощутительного вреда хозяйству человека этот зверек не приносит, напротив того, разрыхляя почву, он „опушает“ ее, как говорят садовники, и делает более плодородной; по крайней мере мне удавалось замечать, что в местностях, в которых долго жили землекопы, улучшались сенокосы и в большом изобилии принимались расти таволга и карагана» [18]. Использовав доступные кормовые ресурсы, зверек перемещается на новое, нетронутое место, а перерытый им участок превращается в обычную степную залежь с однолетними растениями.
Системы нор полевок — степной пеструшки (Lagurus lagurus), общественной полевки (Microtus socialis), полевки Брандта (Lasiopodomys Brandtii) и др., а также одиночные норы различных видов сусликов и других грызунов разрыхляют верхние слои почвы, пронизывают слабопроницаемые для воды горизонты, превращая почвенный покров в решето и тем самым способствуя глубокому проникновению влаги атмосферных осадков [19–20]. Животные периодически меняют местообитания, т.е. имеет место их ротация (переложная система освоения, по терминологии отечественного зоолога А. Н. Формозова) [21], и вся степная поверхность довольно быстро (в вековом масштабе) бывает пройдена такой переработкой.
После распахивания почвы плугом исходное состояние ее профиля через короткое время восстанавливается, последствия же зоогенного преобразования ландшафта во многих случаях необратимы. Еще один «землекоп» сухой степи северного Прикаспия — малый суслик (Spermophilus pygmaeus). Пробуждаясь от зимней спячки, многочисленные представители вида выходят из зимовочных гнезд на поверхность и ежегодно сооружают одиночные вертикальные норы — несколько десятков на гектар.
Эти вертикальные дрены (подземные искусственные водотоки) диаметром 5–6 см пронизывают толщу степной почвы (включая непроницаемый для воды плотный солонцовый горизонт) на глубину около 1 м и тем самым открывают доступ талым и дождевым водам в глубокие засоленные слои. В результате в ходе весеннего снеготаяния почва увлажняется на глубину до 1,5 м, тогда как в отсутствие норных животных влага доходит лишь до 40–50 см. Особенно резко меняется солевой режим и характер осолонцованности этих почв, что сопровождается их значительным уплотнением и оседанием с формированием западин, в которых развиваются более плодородные незасоленные каштановые почвы и степная разнотравно-злаковая растительность.
Примеры естественного преобразования степных почв под влиянием механических форм активности животных можно продолжать и дальше, они разнообразны, повсеместны, и механизм этот хорошо изучен — например, в экосистемах Монголии [22]. Имеющиеся данные однозначно свидетельствуют о том, что мы имеем дело не со случайным явлением, а с закономерным естественным процессом, охватывающим природную степь.
По своей сути он аналогичен антропогенному воздействию на ландшафты: в том и другом случае нарушаются сложение, структура и функционирование почв. Не совпадают только интенсивность воздействия (деятельность роющих животных подобна непрерывной пахоте) и степень обратимости преобразований. Но эти различия естественно формирующихся и антропогенных экосистем не так существенны.
Безусловно, природоохранные меры, направленные на поддержание степных экосистем, должны разрабатываться с учетом процессов, которые обеспечивают их функционирование. А это значит, что не следует забывать: формы воздействия животных, сложившиеся в естественной природе вне связи с человеком (пастьба диких копытных млекопитающих, перекапывание почвы степными роющими грызунами), аналогичны таким антропогенным факторам, как выпас скота и распашка почвенного покрова. Справедливо будет признать, что степные территории, испытывающие пастбищное воздействие как диких, так и сельскохозяйственных животных, относятся к естественным экосистемам.
И наоборот, при отсутствии такого воздействия характерные особенности развития степей и их внешний облик неизбежно утрачиваются.
Работа выполнена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проект 18-04-00172).
Литература
1. Залиханов М. Ч., Лосев К. С., Шелехов A. M. Естественные экосистемы — важнейший природный ресурс человечеств // Вестник РАН. 2006; 7: 612–614.
2. Павлов Д. С., Стриганова Б. Р., Букварёва Е. Н. Экологоцентрическая концепция природопользования // Вестник РАН. 2010; 80(2): 131–140.
3. Лавренко Е. М. Степи СССР. Растительность СССР. М.; Л., 1940; 2.
4. Мушкетов И. В. Геологические исследования в калмыцкой степи в 1884–1885 гг. СПб., 1885.
5. Слудский А. А. Джуты в евразийских степях и пустынях // Тр. Ин-та зоологии АН КазССР. Алма-Ата, 1963; 20: 5–88.
6. Кириков С. В. Человек и природа степной зоны. М., 1983.
7. Seton E. T. Lives of game animals.
Boston, 1953; 3.
8. Petrides G. A. The management of wild hoofed animals in the United States in relation to land use // Terre et vie. 1961; 108(2/3): 181–202.
9. Buchner H. K. Regulation of numbers of pronghorn antelope in relation land use // Terre et vie. 1961; 108(2/3): 266–285.
10. Уатт К. Экология и управление природными ресурсами. М., 1971.
11. Верещагин Н. К., Громов И. М. Формирование териофауны в четвертичном периоде // Успехи современной териологии. М., 1977; 32–45.
12. Абатуров Б. Д. Пастбищный тип функционирования степных и пустынных экосистем // Успехи современной биологии. 2006; 126(5): 435–447.
13. Пачоский И. К. Описание растительности Херсонской губернии. Херсон, 1917.
14. Семенова-Тян-Шанская А. М. Накопление и роль подстилки в травяных сообществах. Л., 1977.
15. Дидух Я. П. Что мы должны охранять в степных заповедниках // Степной бюллетень. 2014; 40: 8–10.
16.
Быстрицкая Т. Л., Осычнюк В. В. Почвы и первичная биологическая продуктивность степей. М., 1975.
17. Абатуров Б. Д., Кулакова Н. Ю. Роль выпаса животных и степных палов в круговороте азота и зольных элементов в степных пастбищных экосистемах // Аридные экосистемы. 2010; 16(2): 54–64.
18. Гунин П. Д. Экология процессов опустынивания аридных экосистем. М., 1990.
19. Зарудный Н. Заметки по фауне млекопитающих Оренбургского края // Материалы к познанию фауны и флоры Российской империи. Отд. зоологический. 1897; 3.
20. Абатуров Б. Д. Млекопитающие как компонент экосистем. М., 1984.
21. Абатуров Б. Д., Зубкова Л. В. Роль малых сусликов (Citellus рygmaeus Pall.) в формировании западинного микрорельефа и почв в северном Прикаспии // Почвоведение. 1972; 5: 59–67.
22. Formosov A. N. Mammalia in the steppe biocenose // Ecology. 1928; 9(4): 449–460.
23. Дмитриев П. П. Млекопитающие в степных экосистемах Внутренней Азии.
М., 2006.
Фильм «СТЕПНОЙ ЧЕЛОВЕК» Шамиля Алиева
Пример из практики
Рассказ | Драматические особенности
Название фильма : Steppe Man
Жанр : драма
Дата : Дата завершения фильма 20xy
Режиссер : Шамиль Алиев
Производитель : Шамиль Алийв, Мушфиг Хатам
9 : Shamil aliyev, Mushfig Hatamov
: Shamil Aliyev, Mushfig Hatamov
. : Видади Гасанов
Оператор : Рафик Гулиев
Производственная компания : Film Studio Azernaijanfilm After Name C. Cabbarly
Бюджет : 1100 000 евро
Финансирование : Министерство культуры и туризма Республики Азербайджан
Съемки : 35MM World Premere : : 35MM : : 35MM : Global : 35MM : Global 9 9000 .
онлайн
Награды : «Лучший полнометражный фильм» на 9-м Всемирном фестивале ненасильственного кино
Веб-сайт : https://www.azerbaijanfilm.az
Краткое знакомство с режиссером Шамилем Алиевым
Шамиль Алиев — сценарист, продюсер и режиссер из Азербайджана. Родился 26 июня 1960 года в Баку. После окончания Азербайджанского государственного института культуры в 1989 году работал кинорежиссером на государственной киностудии «Азербайджанфильм». Однако «Исповедь» его первая полнометражная работа была сделана самостоятельно.
Плакат для степняка, режиссер Шамиль Алиев
История работы
Шамиль Алиев в основном работал режиссером в Азербайджане, например, он работал на различных национальных телеканалах, а также был создателем некоторых из них. телепроекты. В частности, это такие проекты, как «Фильм-медиа», «Кинематография» и «Классики и современники». посвященный таким кинематографистам, как «Альфред Хичкок», «К.
Занусси», «Андрей Тарковский» и др. В 19В 99 году он снял свой короткометражный игровой фильм «Случайная встреча» (35 мм).
Краткое социальное влияние
Он также является основателем и директором продюсерского центра НУРФИЛЬМ. Шамиль Алиев был председателем жюри 5-го Международного кинофестиваля «СТАРТ» (АЗЕРБАЙДЖАН), а также был членом жюри 5-го Международного кинофестиваля в Нойде, 7-го Международного фестиваля художественного независимого кино и 10-го Всемирного фестиваля ненасильственного кино.
индиактивность: Представьте свой фильм?
Шамиль Алиев (SA): Молодой степняк живет вдали от городов, тесно взаимодействуя с природой. Его отец (Улу) учит его всем премудростям жизни в степи. Вскоре после смерти отца он знакомится с девушкой из деревни. При встрече с ней начинается новая глава в его жизни, большая, доселе неизвестная жизнь.
Логлайн для степняка
Это история о человеке без имени; тот, кто существует и выживает на травянистых равнинах между Россией и северным Ираном, вдали от цивилизации.
Саломея Демурия в фильме «Степняк» (2012), реж. Шамиль Алиев
История степняка
Небольшой вихрь плывет по бескрайней степи и постепенно растворяется, за ним ползет черепаха. Монтаж этих двух визуальных последовательностей в начале фильма метафорически описывает предмет и то, как будет рассказана история. Рассказы об атмосферных потрясениях и моментах спокойствия в себе, о жизни в сельской местности азербайджанской пустыни, о ритме жизни за пределами цивилизации.
Рождается верблюд. Старый Улу играет с фигурками из мыльного камня и рассказывает своему сыну, которого он называет просто Степняк, сказку. Это легенда о степняке, который однажды сидит на улице в тени скалы и пасет свое стадо верблюдов. Удод приземляется на скалу и превращается в красивую девушку. Эта легенда из его детства превращается в волшебную реальность для подросшего мальчика, занявшего стадо и хижину отца после его смерти.
История степняка, продолжение
Однажды из ниоткуда в степи, теперь расколотой посередине шумным шоссе, появляется женщина.
Она оставила машину мужа после ссоры и теперь она здесь. Как фея-крестная, она убирает каюту и моет окна. Он пытается отослать ее, но она остается. История начинается для погонщика верблюдов и женщины из далекого города, сбежавшей от цивилизации. Эта история откроет новую страницу в их жизни и изменит их обоих.
Вопрос, что важно? Что ценно в жизни? 900:50 Слева направо: Операторы Рафик Гулиев и Шамиль Алиев на съемках фильма «Степняк».
Эта сказка для взрослых, кинематографический поиск идентичности, находит ответы не в словах, а в картинках. И, за исключением нескольких мелодраматически заостренных эпизодов — ревнивый муж женщины появляется перед хижиной Степняка — этот фильм работает преимущественно в спокойных образах, придавая этой легенде со всеми ее метаморфозами и поворотами свою собственную мифологическую правду.
Расскажите, почему вы решили снять этот фильм?
Шамиль Алиев (ЮАР): Когда я готовлюсь к съемкам какого-то фильма, я четко ставлю перед собой цель и в дальнейшем выполняются работы по сценарию.
Несколько иначе обстояло дело со «Степняком». Я предложил сценарий «Степняка», который был третьей версией Видади Гасанова. Тем не менее, ориентируя сценарий на определенную цель, я внес некоторые изменения, и в итоге получился тот фильм, который вы видели.
Каков источник идеи? Как история развивалась из идеи? И как история превратилась в сценарий? Зачем делать эту историю? У вас есть процесс написания?
Шамиль Алиев (SA): Жизнь – это не миф, а мифологическая реальность. Во время просмотра фильма зрители могут почувствовать, что режиссер устал от искусственности городской жизни и пытается исследовать основные ценности гуманизма в ландшафте травянистых равнин между Россией и северным Ираном. Культура иранских азербайджанцев, наших родственников, занимает очень важное место в памяти азербайджанцев.
Помимо наших общих сакральных, метафизических ценностей, у нас есть общий язык. Однако в России есть необходимость жить в определенных сегментах истории и ощущать влияние других цивилизаций.
Как сакральная местность, «Степь» была для меня мечтой «вернуться к истокам» и ощутить душу наших предков.
Давайте поговорим о подготовке к съемкам: расскажите нам о том, как вы ее начали и закончили?
Шамиль Алиев (ША): Предпродакшн длился четыре месяца. В этот период мы закончили кастинг, выбрали локации и построили декорации в студии и на природе.
Каков был ваш репетиционный процесс и период?
SA: Я люблю репетировать с актерами. Я репетировал с актерами во время пре-продакшена и съемок фильма. Мы пригласили Саломе Демурию из Грузии и привлекли Мехрибан Зеки в качестве репетитора, чтобы помочь ей говорить на азербайджанском языке. Мы снимали «Степняк» на азербайджанском языке.
Как долго длились съемки?
SA: Мы планировали закончить фильм за 57 съемочных дней, а наша съемочная группа завершила его за 40 дней.
Плотный график съемок усложнил или облегчил съемку? Как это повлияло на выступления?
SA: Плотный график съемок имел свои преимущества и недостатки.
«Степняк» имеет формат 35 мм, и его местонахождение было в Геранбойской степи, в Азербайджане. Лабораторией обработки пленки была киностудия им. Горького в России, что создавало определенные трудности и повышенную ответственность для съемочной группы.
Какая сцена во время съемок фильма была самой сложной? И почему?
SA: Это была сцена, где «верблюжья мать» не приняла верблюжонка, а затем Улу поклялся хлебом-солью. После этого «верблюдица» приняла своего детеныша. Мы сняли эту сцену одним дублем.
Что сработало лучше в этой последней постановке, что, возможно, не сработало так хорошо в вашей последней?
SA: Формат 35 мм — это формат фильма «Степняк». Другими словами, намерения экипажа очень серьезные.
Каковы были преимущества и недостатки как вы работали?
SA: Собственная киноиндустрия Азербайджана возникла в результате его отделения и независимости от СССР. Это не без своих проблем.
Каково было работать с небольшой съемочной группой?
SA: Быстрота и высокая производительность.
Пленка выглядит потрясающе. Как ты добился такой хорошей внешности?
SA: Точное намерение, идея и точная линия темы.
Что послужило первоначальным мотивом для открытия собственной продюсерской компании?
SA: Мечта о возможности воплотить свои идеи и мысли в жизнь с помощью кино.
Какой ваш первый проект?
SA: «Исповедь» (Полнометражный художественный фильм, 1992).
Как вы думаете, в чем ваши сильные стороны как режиссера?
SA: Я стараюсь оставаться верным своим идеям и не повторять кого-то примитивно.
Как вы финансировали фильм?
SA: Финансирование фильма осуществляется как независимыми, так и государственными инвестициями.
Насколько важен маркетинг? Расскажите о фестивальном туре? Как вы думаете, может ли проект сделать брешь без него в наши дни?
SA: Азербайджан находится в процессе создания киноиндустрии.
Участие в международных кинофестивалях особенно важно, так как оно повышает узнаваемость фильма, повышает шансы на получение предложений о прокате и способствует общему маркетингу.
Что, по вашему мнению, получат зрители от презентации вашего фильма?
SA: Участие в 123 международных кинофестивалях, приз за лучший полнометражный фильм на Всемирном фестивале ненасильственных фильмов с другими наградами, «Степной человек» – любимец публики.
Где сегодня можно посмотреть фильм?
SA: Он доступен по всему миру на globalcinema — уникальном потоковом канале для ненасильственных фильмов. Это предложение контракта с Global Online Cinema связано с участием фильма в 2021 году на Global Nonviolent Film Festival.
Что еще у вас есть в работе?
SA: Мои два сценария «Хали» и «Девичья башня» готовы и я ищу финансовые ресурсы.
Расскажите нам, что вы думаете о тематическом исследовании для СТЕПНОЙ ЧЕЛОВЕК .
Что ты думаешь об этом? Давайте ваши комментарии ниже и/или на Facebook или Instagram ! Или присоединяйтесь ко мне на Twitter .
Подписывайтесь на Шамиля Алиева в социальных сетях
Сайт
IMDb
LinkedIn
Instagram
«Степной человек» Шамиля Алиева
СТЕПНОЙ ЧЕЛОВЕК
Обзор Э.Дж. Wickes
Фильм Шамиля Алиева
Изображение (вверху), Бахруз Вагифоглу в роли «Степняка»
Наш выбор «Фильма месяца» — фильм Шамиля Алиева «Степняк ». Это история о человеке без имени; тот, кто существует и выживает на травянистых равнинах между Россией и северным Ираном; вдали от цивилизации. Очень скромное и хорошо продуманное повествование из Азербайджана, написанное Видади Гасановым. В нем участвуют Бахруз Вагифоглу и Саломе Демурия. Несмотря на то, что он не был номинирован, фильм был выбран в качестве азербайджанской заявки на лучший фильм на иностранном языке на 9-м конкурсе.
0227 86-я церемония вручения премии Оскар .
Фильм начинается с приближающегося поезда, пересекающего сельскую равнину. Камера перемещается в обширную, но мирную пустыню степных земель. Сюжет длится около часа и двадцати минут, а молодой Степняк пробуждает своего отца от глубокого сна посреди дождливой ночи. Просто мужчина и юноша живут в оштукатуренной хижине с соломенной крышей и любимой верблюдице юноши пора родить.
Подлинность декораций и загона были хорошо спланированы, если не настоящей усадьбой. Это семья со скромным достатком, в которой нет ни женщины, ни матриархата. Ссылка делается на женское присутствие из прошлого. На фотографии видна женщина, которая могла быть матерью молодого степняка, но ее уже нет с ними.
Жизнь в степи проще; а развлечения требуют большего воображения. Рассказывание историй является характеристикой сельского образа жизни, отец рассказывает маленькому мальчику историю, почти предвещая будущую встречу, которую он встретит позже в жизни с девочкой по имени «Шанапипик», или Пушистик.
Отец юного степняка зарабатывал на жизнь и обеспечивал его и его сына, заботясь о верблюдах, которыми они владели. Несмотря на то, что это менее чем комфортное существование, отец поддерживает дисциплинированную, но заботливую динамику в обучении сына традициям и знаниям степной жизни. После установления обыденного повторения их повседневной рутины режиссер делает искусный переход во времени, поскольку подросток-«степняк» вновь появляется из-за угла в образе человека, которым его готовили.
Молодой «степняк»
Мужчине и его сыну суждено быть вместе до смерти отца. Право прохода сына связано с наследованием профессии его отца. Знакомых за пределами города немного. Наш безымянный степняк становится смотрителем стада, когда становится достаточно взрослым, чтобы занять место своего отца. Однажды, как и ожидалось, молодой человек возвращается с пастбища верблюдов и обнаруживает, что его отец тихо скончался, сидя на скамейке, как он делал это каждый день; по мере того, как его здоровье ухудшалось.
Наш главный герой, оставшись один, должен столкнуться с «дивным новым миром».
После смерти своего отца Степняк отправляется в город. В сопровождении только верблюда и того, что он может унести, он небрежно идет к цивилизации. Хорошо продуманная перспектива предполагалась грузовиком, перевозящим материал для дорожных работ. Степной человек буквально приходит из-за пределов индустриального общества, даже по меркам их собственного технологического уклада. Те, кто живет в степи , считаются людьми более низкого уровня или не имеющими такого же морального и духовного авторитета, как остальная часть общества. Почти как деревенщина по западным меркам. Хоть и требуются совсем другие навыки, не менее респектабельные, чем у горожан, он все же из палок и предубеждений, кажется, во всем мире одинаковый.
По пути происходит случайная встреча с огненной молодой женщиной. Он проходит мимо интимного разрыва, который идет не очень хорошо, поскольку женщина буквально уходит из своих отношений.
Прямо на его пути она врывается, пытаясь уйти от явно эгоистичного и оскорбительного бойфренда. Спор между ней и ее бойфрендом еще больше предвещает грядущую схватку.
Как это ни неудобно, но (на данный момент) она появляется у Степняка, и он находит ее спящей в телеге с сеном за своим жилищем. озадачен; он занимается своим повседневным выпасом верблюдов. По возвращении он еще больше ошеломлен; видя, что она помыла посуду и «убрала» дом. Чувствуя себя в невыгодном положении, он гневно взрывается дерзостью ее вторжения в его святилище.
На съемках с Шамилем Алиевым и Саломеей Демурия
При очень небольшом количестве диалогов между персонажами наблюдается некоторая напряженность. Почти в примитивном смысле они сосуществуют, как животные в вельде. Делитесь очень мало словесно, пока позже; и только тогда краткие и пронзительные истории, формирующие повествование, заложенное отцом Степного Человека с самого начала, достаточно важны, чтобы их можно было выразить словами.
Это не уникальная формула; история любви городской девушки и деревенского парня. Тем не менее, это рассказано или почти нарисовано очень уникальным способом.
Поскольку они сосуществуют, оба тянутся к решимости другого. Она видит в нем человека, научившегося жить с природой в гармонии; кому не нужно зависеть от материальной роскоши, только самое необходимое. Он немногословен, и в его наивности по отношению к современности есть сила. В ней он начинает видеть того, кто полон решимости заняться пастырской жизнью. Она не избалована и усердно работает, чтобы выполнить свою часть партнерства, поскольку его сострадание к ней растет.
Большая часть фильма была снята в сельской местности с очень небольшой необходимостью в драматическом оформлении. Сельская местность была великолепна сама по себе, а фотография и кинематограф искусно и без претенциозности передали ее утонченную красоту на экран. Кадры верблюдов, пасущихся вдалеке, неотразимы. Темп медленный, но достаточно медленный, чтобы позволить вашему мысленному взору погрузиться в обширную безмятежность, которая составляет обширные луга региона.
Я думаю, нам осталось немного побеспокоиться о том, как закончится «вторжение» и проснется ли наша главная героиня вовремя, чтобы привести стадо домой. Но выступления были на высоте. Я мог чувствовать опасения, сексуальное напряжение и стремление к их выживанию, которые выходят за рамки личного удовлетворения или обиды.
Неудивительно, что этот фильм был хорошо принят. Это захватывающая и хорошо поставленная драма, которая держится вместе с отличной режиссурой, освещением, операторской работой и тщательным монтажом.
E. J. Wickes — визуальный художник и управляющий редактор Cult Critic Film Magazine , а также создатель и издатель Журнал Metamodern 9000 9000. Его эстетика лежит где-то на стыке художественной живописи и кинопроизводства.