Кто сейчас живет в припяти: Чернобыль и его новые жители. Что заставило людей переехать на границу зоны отчуждения

Содержание

Чернобыль и его новые жители. Что заставило людей переехать на границу зоны отчуждения

Жанна Безпятчук
BBC News, Украина

16 октября 2018

Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.

Подпись к фото,

Ирина и Алена Коваленко теперь живут у границы зоны отчуждения

После чернобыльской катастрофы 1986 года вокруг бывшего ядерного реактора осталось кольцо пустых деревень. Люди в страхе бежали от радиации. Но сегодня в заброшенные поселки рядом с зоной отчуждения приезжают новые жители.

На улице теплый летний вечер. Марина Коваленко играет в мяч с дочерьми на заднем дворе своего дома.

Ирина и Алена смеются, собака в погоне за мячом распугивает кур.

За забором семейного дома темно и тихо.

В деревне Стещина, на севере Украины, много пустых домов. Заброшены библиотека и магазин. На Стещину наступает лес, из трещин на дорогах и стенах домов торчат пучки травы.

У семьи Коваленко есть соседи, но их немного, и почти всем по 70-80 лет.

Несмотря на отсутствие здесь удобств и возможностей, четыре года назад Марина и ее дочери собрали все свои вещи и переехали жить на расстояние 30 километров от чернобыльской зоны отчуждения.

Зона отчуждения

26 апреля 1986 года в Чернобыле произошла самая страшная в истории ядерная катастрофа.

В ходе испытаний систем безопасности АЭС начался пожар, из-за которого в течение 10 дней по региону распространялось радиационное загрязнение. Облака на тысячи километров переносили радиоактивные частицы, которые вместе с дождем выпадали по всей Европе.

В Чернобыле построили первую солнечную электростанцию. Фото
В Чернобыльской зоне спустя 30 лет после катастрофы: фоторепортаж
Ядерный вопрос: как белорусская АЭС перессорила Восточную Европу
Что влечет сталкеров в зону отчуждения? Фотоблог о жизни вокруг Чернобыля

Тех, кто жил недалеко от Чернобыля — примерно 116 тысяч человек — немедленно эвакуировали. В радиусе 30 километров от взорвавшегося реактора была установлена зона отчуждения, которую позже расширили, чтобы включить больше пораженных радиацией населенных пунктов.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Игрушечные грузовики в заброшенных яслях

В течение следующих нескольких месяцев из зоны эвакуировали еще 234 тысячи человек. Почти все уезжали в спешке. У некоторых семей на сборы было всего несколько часов. Другим говорили, что они уезжают только на пару дней, но домой они так и не вернулись.

Многие из эвакуированных были крестьянами и обеспечивали себя едой сами. После переезда многих из них поселили в городских домах.

Подпись к фото,

Детские ботинки, найденные в яслях в Припяти

Но некоторые так и не уехали.

Сегодня жить внутри зоны отчуждения запрещено законом. Несмотря на это, там живет от 130 до 150 человек. Среди них много женщин, в возрасте 70-80 лет они продолжают работать на доставшейся им в наследство земле.

А прямо за пределами зоны отчуждения обустраивают свои дома вновь прибывшие.

Построить дом

Дом Марины отчаянно нуждается в ремонте. Половицы прогнили, чугунные радиаторы потрескались. Зимой температура здесь иногда падает до 20 градусов ниже нуля, так что это серьезная проблема.

У семьи есть простейшие удобства — газ, электричество и сигнал мобильного телефона. Туалет — во дворе. С водой проблемы: ее единственный источник — это зараженный колодец, соединенный с домом трубой. Всю воду перед употреблением нужно кипятить.

Дом в хорошем состоянии в селе стоит 3,5 тысячи долларов, однако таких почти нет. Большинство свободных домов — деревянные, бывшие владельцы продают их за несколько сотен.

Подпись к фото,

Стены спальни разрисовала Ирина

У Марины, когда она приехала сюда, не было денег даже на такой. Зато местный совет предложил ей другой вариант.

В обмен на еду и жилье семья ухаживала за престарелым мужчиной, у которого была деменция. Два года назад он умер, и семья Марины унаследовала дом.

Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер

Подпись к видео,

От войны в зону отчуждения: украинские переселенцы обустраиваются у Чернобыля.

Во дворе Ирина и Алена знакомят меня со своим хозяйством: здесь несколько кур, кроликов и даже пара морских свинок.

Когда сестры не в школе (она находится в пяти километрах от дома), они помогают маме в огороде и смотрят за животными.

Единственный источник дохода семьи — государственная помощь в размере 5135 гривен в месяц (около 183 долларов). Огород очень важен для семейного бюджета, а животные — источник молока и мяса.

Автор фото, Getty Images

В поисках убежища

Марина с дочерьми приехала из Тошковки, поселка городского типа в Донбассе. Четырехлетний конфликт унес жизни десяти тысяч человек. Еще около двух миллионов оказались беженцами.

Конфликт начался в 2014 году.

После российской аннексии Крыма вооруженные сепаратисты, говорившие от имени русскоязычного населения региона, решили действовать. Вокруг Донецка и Луганска, в сердце украинской угольной промышленности, возник сепаратистский анклав.

Подпись к фото,

Вокруг Чернобыля еще видны следы советской эпохи

Когда сепаратисты начали захватывать деревни и вытеснять украинские вооруженные силы из городов в регионе, дом Марины регулярно попадал под артиллерийский обстрел.

Обстрел прекращался только на несколько часов по утрам. Когда прекращался огонь, каждый пытался жить нормальной жизнью. Ирина и Алена ходили в школу, а Марина — на рынок. Но к полудню стрельба возобновлялась. Большинство ночей семья проводила, укрываясь в подвале.

Как-то раз по пути домой из школы Ирина и Алена внезапно попали под минометный огонь. Марина не могла до них добраться. Жизнь девочкам спасла хозяйка лавки, которая увела их с улицы и дала укрыться в своем подвале.

Тогда Марина решила, что они должны уехать из Донбасса.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

В заброшенных деревнях еще остались памятники Владимиру Ленину

По меньшей мере еще 10 семей проделали тот же долгий путь из Донбасса в заброшенные деревни на границе зоны отчуждения.

Как и Марина, большинство из них приехали сюда по совету старых друзей или соседей. Одна женщина рассказывает, что она просто набрала в строке поисковика «где дешевле всего жить на Украине?». И получила ответ — близ Чернобыля.

Опасность под землей

Подпись к фото,

Столбы с названиями эвакуированных деревень

После катастрофы ученые постоянно измеряют уровни радиации в почве, деревьях, растениях и живых организмах в окрестностях Чернобыля, даже на территориях, которые не входят в зону отчуждения.

По словам доктора Валерия Кашпарова из Украинского научно-исследовательского института сельскохозяйственной радиологии, риска заражения воздуха больше нет. Однако в некоторых местах угрозу здоровью людей может представлять зараженная почва.

Команда Кашпарова недавно обнаружила опасный уровень радиоактивного цезия-137 в коровьем молоке, которое производилось вне зоны отчуждения. Коровы ели траву, впитавшую радиоактивный элемент из земли.

Подпись к фото,

Алена собирает яблоки в семейном саду

Пропустить Подкаст и продолжить чтение.

Подкаст

Что это было?

Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.

эпизоды

Конец истории Подкаст

Если пить это молоко в больших количествах, можно нанести вред здоровью, в частности, может развиться рак щитовидной железы.

Но эти риски связаны с конкретными местами, говорит Кашпаров. Более 30 лет его команда наносит эти места на карту области, чтобы понять, грозит ли опасность людям, живущим вокруг зоны.

На карте, показывающей распределение цезия-137 из Чернобыльского ядерного реактора, Кашпаров указывает на деревню Стешина, где живет Марина и ее дочери. Он говорит, что есть выращенные там овощи или пить молоко, которое дают стещинские козы, почти безопасно. Сейчас район изучают на предмет опасной радиации в дикорастущих продуктах питания, таких как грибы или ягоды.

Марина говорит, что она думала о риске, связанном с радиацией, но ее семья бежала от гораздо более серьезной опасности — угрозы войны.

«Радиация может убивать нас медленно, но она по крайней мере не стреляет в нас и не бомбит, — говорит она. — Лучше жить с радиацией, чем с войной».

Предприниматели

Менее чем в двух часах езды от Киева, на границе зоны отчуждения, найти новые возможности в заброшенных селах пытаются не только семьи, но и бизнесмены.

Ежедневно Вадим Минзюк выгуливает свою собаку вдоль забора с колючей проволокой, за которым начинается зона отчуждения. Это его любимое место. Ему нравится слушать пение птиц и тишину леса.

«Это как жить на севере Финляндии или на Аляске, — говорит Вадим. — Здесь самая низкая плотность населения во всей Украине — только два человека на квадратный километр».

В своем родном городе Горловка, на востоке Украины, Вадим занимался бизнесом с годовым оборотом более миллиона долларов. Но когда город оказался на линии фронта под обстрелом артиллерии, его фабрики и склады были уничтожены. На месте некоторых из них остались только кратеры.

Бои за Горловку идут до сих пор.

Вадим вспоминает, как из окна видел боевиков, строивших баррикаду у его забора. Иногда две армии — украинскую и сепаратистов — разделяли всего каких-то сто метров.

Более года его семья терпела ежедневные проверки на блокпостах. Он видел трупы на обочинах дорог. Вадим стал свидетелем убийства, когда у него на глазах среди бела дня боевики вытащили из машины и застрелили мужчину.

Сначала Вадим с женой вывезли детей, а затем выехали сами. Покинув Горловку, они оставили позади все.

Несколько месяцев, пока семья жила за счет сбережений, Вадим ездил по Украине в поисках новых возможностей. И однажды получил интересный совет.

Его родственник услышал, что у Чернобыля продается дешевая недвижимость. Вадим поехал посмотреть заброшенное зернохранилище в селе Дитятки.

Здание на границе с зоной отчуждения было дешевым и находилось достаточно близко от Киева (115 км), чтобы использовать его для бизнеса.

«Крыша протекала, местные сняли с нее весь металл. Я встретился с владельцем, и мы заключили соглашение по низкой цене», — вспоминает Вадим.

Он купил хранилище за 1400 долларов, а затем еще три здания всего за 240 долларов, подсоединил их к электросети и начал бизнес по переплавке металла.

«Моя стратегия была в том, чтобы делать продукт из отходов. Первый год был сложным, но в последние два года стало намного лучше», — говорит мужчина.

Подпись к фото,

Первый год был сложным, но в последние два года стало намного лучше, говорит Вадим

Вадим даже вновь взял на работу семерых бывших работников из Донбасса, предложив им жилье в хостеле, который он оборудовал в одном из домов.

«Я зарабатываю себе на жизнь и помогаю своим сотрудникам зарабатывать. В этом селе я крупнейший налогоплательщик. В конце концов, я украинец, и хочу помогать своей стране», — говорит Вадим.

Он говорит, что иногда думает о радиации. Даже купил себе карманный счетчик Гейгера для измерения радиационного фона.

Но он не очень переживает.

«Уровень радиации в атмосфере здесь ниже, чем в Киеве», — говорит он с уверенностью.

«После того, что видишь на войне, радиация — это мелочи. Чудо, что мы вообще выжили», — добавляет Вадим.

Он говорит, что ему нравится здесь жить.

Здесь не просто нет войны. В этом месте какой-то особенный мир. Близкие Марины и Вадима говорят, что любят долгие прогулки в лесной тишине.

Жизнь здесь может показаться слишком простой, но ни одна из семей не хочет переезжать в большой город, несмотря на то, что там у них было бы больше друзей и возможностей. После побега из хаоса войны им нужен покой.

«Меня не волнует радиация, — говорит Марина. — Меня волнует, чтобы над головами моих детей не летали снаряды. Здесь тихо. Мы хорошо спим и нам не надо прятаться».

Вадим говорит, что его жена Елена иногда сравнивает зону отчуждения с искалеченной войной Горловкой. Но есть одно важное отличие — здесь, на границе зоны отчуждения, она верит, что у ее семьи есть будущее.

«Я чувствую, что мы потеряли все, — говорит Вадим. — Но сейчас, когда живем здесь, жизнь меняется к лучшему».

как живут возле зоны отчуждения – DW – 25.

04.2021

Житель Полесского Виктор ЛукьяненкоФото: O. Zhuravlova/DW

Общество

Ольга Журавлева

25 апреля 2021 г.

Власти Украины планируют превратить Чернобыльскую зону отчуждения в территорию возрождения. А населенные пункты вокруг нее все беднеют. Как живут местные жители через 35 лет после катастрофы на ЧАЭС — в репортаже DW.

https://p.dw.com/p/3sVRw

Асфальтированная дорога, кирпичные дома с заборами и уличное освещение. Может показаться, что это улица в заброшенной сельской глубинке. Но это не так. Это остатки городка Полесское на севере Киевской области Украины, который выселили после взрыва на Чернобыльской АЭС и который сейчас относится к зоне отчуждения.

Среди заброшенных зданий и зарослей живет самосел Виктор Лукьяненко. Пару лет назад умерла его жена, и теперь он хозяйничает сам. Вместе с ним живут собака, десяток котов и пчелы. Виктор Петрович родился и всю жизнь прожил здесь, в Полесском, работал в местной аптеке. Покидать свой дом после чернобыльской катастрофы отказался.

Забытое Полесское

«Вот это больница, это музыкальная школа, там дом культуры, кинотеатр, мебельная фабрика», — показывает на развалины пенсионер Виктор Лукьяненко. Он живет воспоминаниями и восторженно рассказывает о городе. «Здесь даже троллейбус планировали запустить. Нет здесь той радиации. Такой край погубили», — вздыхает он. В Полесском до катастрофы проживало 12 тысяч жителей. Десятки лет это был центр одноименного района.

От Полесского до Чернобыля около 60 километров. Однако в 1986-м здесь выпали осадки из радиокативно загрязненного облака. Как выяснилось уже позже, радиационная обстановка в Полесском мало чем отличалась от центральных районов зоны отчуждения. Однако из-за нехватки достоверной информации и четких указаний от высшего руководства в первые годы после катастрофы городок не выселили. Более того, после взрыва на ЧАЭС Полесское и близлежащие села первыми приняли жителей Припяти.

Вместе с пенсионером Лукьяненко живут собака, десяток котов и пчелыФото: O. Zhuravlova/DW

Когда радиоактивное пятно обнаружили, на Полесский район потратили мощные ресурсы для снижения радиации: несколько раз полностью снимали загрязненную почву и завозили новую, меняли заборы и мыли деревья, строили новые клубы, школы, асфальтировали улицы, перекрывали крыши. После того как постелили новый асфальт, рассказывает Лукьяненко, спохватились, что забыли о водопроводе: покрытие сорвали по всему городу, проложили водопровод и закатали снова.

Однако ситуацию это не спасло. После долгих споров о судьбе города в 1989 году вышло постановление об отселении Полесского, которое продолжалось еще годами. Отселения завершили только в 1999 году. Сейчас в Полесском базируется пожарная часть, лесное хозяйство, время от времени проводятся военные учения, а в глубине города живут несколько самоселов.

«Болели и болеют многие»

В доме Виктора Лукьяненко есть свет, мобильная связь, работает телевизор. По просьбе бывших соседей он ухаживает за могилами на кладбище, а также охраняет местную церковь. Основные проблемы пенсионера — засуха и лесные пожары. В прошлом году его дом чудом обошел огонь. Колодцы пересохли, и для работы пенсионер собирает дождевую воду, а за питьевой ездит в соседнюю Раговку. Это небольшое село, которое граничит с зоной отчуждения.

Памятник в Полесском погибшим в годы Великой Отечественной войныФото: O. Zhuravlova/DW

В отличие от Лукьяненко многие жители Раговки годами хотели отселения из села и больших чернобыльских льгот, однако их борьба бесполезна. По мнению местных жителей, уровень радиации здесь в 1980-х специально приуменьшили, мол, чтобы колхоз не терял на продаже элитного сорта картофеля. Позже стало известно, что эта территория тоже очень загрязнена.

Раньше здесь дважды в год проверяли уровень радиации у людей и на продуктах питания, рассказывает местная жительница, председательница Полесской общины Елена Гаращенко. «У людей, которые работали в лесу, которые употребляли дичь, ягоды, конечно, показатели замеров радиации были очень высокими», — вспоминает она, отмечая, что последний раз такие исследования делались в 2019 году. Приостановили их якобы из-за нехватки средств.

Между тем в районе болеть меньше не стали, утверждает собеседница DW. «Болели и болеют немало. Есть много людей, например мужчины 1974 года рождения, которые работали в колхозе «Прогресс» и умерли из-за онкологии», — рассказывает Гаращенко. И добавляет, что завышенные показатели радиации выявляли даже у ее малолетнего сына. «Муж тоже начал болеть, он работает в зоне отчуждения пожарным. И когда эти пожары случались несколько лет подряд, то гасил и на сегодня имеет проблемы с суставами», — продолжает она.

Бедность, пожары и мусор со всей Украины

После общения с местными жителями, складывается впечатление, что последствия радиоактивного загрязнения для Полесского региона — далеко не основная проблема. О них вспоминают вскользь. Отсутствие работы и бедность — вот основные вопросы, которые волнуют местных жителей. «Самый болезненный вопрос у нас сейчас — наполнение местного бюджета, так как учебные заведения я не могу содержать, средств не хватает вообще ни на что», — жалуется Елена Гаращенко.

Некогда процветающий регион теперь наполовину — в зоне отчуждения. После катастрофы отсюда выселили 30 сел и более 25 тысяч жителей. Ремонт социальных объектов в районах возле Чернобыля частично финансирует компания «Энергоатом», которая строит в зоне отчуждения Центральное хранилище отработанного ядерного топлива. Но никаких других налоговых поступлений ни от чернобыльских объектов, ни от туризма в местную казну не поступает, говорит глава Полесской общины.

Она жалуется, что здесь до сих пор не могут разобраться с границами территории Чернобыльского биосферного заповедника, который создали еще в 2016-м. В этом году в него внесли территорию реки Уж, где в течение тридцати лет рыбачили и отдыхали местные жители. Теперь им закрыли доступ к водоему.

С волнением здесь ожидают летней жары, вспоминая прошлогодние масштабные пожары в Чернобыльской зоне. «Уверена, что гореть будет. Потому что я вижу вокруг сухие деревья на обочинах. У нас есть зона отчуждения, а мы не знаем, как ее защитить от этих пожаров», — сетует председательница.

Из зоны отчуждения в зону возрождения

Между тем в украинском министерстве защиты окружающей среды и природных ресурсов заявляют о планах превратить зону отчуждения в зону возрождения. Развитие туризма, привлечение инвестиций, инновационный парк для ученых — такие амбициозные проекты для зоны озвучивают в правительстве.

Местные жители не слишком доверяют очередным обещаниям. Их больше волнует вопрос, не начнут ли свозить в зону отчуждения на полигон «Лелев» мусор со всей страны. По словам Гаращенко, в прошлом году такой эксперимент уже начинали. «Вижу по законам, которые принимают, и прогнозам, что якобы хотят сделать здесь снова хранилище для бытовых отходов. Поэтому я не верю, что будет возрождение», — скептична Елена Гаращенко.

Смотрите также:

Чернобыль: Туризм в зоне отчуждения

To view this video please enable JavaScript, and consider upgrading to a web browser that supports HTML5 video

Написать в редакцию

Пропустить раздел Еще по теме

Еще по теме

Пропустить раздел Топ-тема

1 стр. из 3

Пропустить раздел Другие публикации DW

На главную страницу

Жизнь в Чернобыле продолжается спустя 35 лет после самой страшной в мире ядерной аварии

Каждое 25 апреля, когда сгущается ночь, люди собираются вокруг ангела, который стоит на каменном постаменте в городе Чернобыль на севере Украины. Все тело ангела сделано из стали — в основном из арматуры, образующей резкий силуэт на фоне неба, — и он держит длинную трубу у губ. Эта скульптура представляет собой третьего ангела из Книги Откровения. Согласно Библии, когда прозвучала эта труба, с неба упала большая звезда, воды сделались горькими, и многие умерли.

В годовщину самой страшной аварии на атомной электростанции в истории люди собираются в центре города Чернобыль, чтобы почтить память этого события и тех, кто погиб.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Левый : Бывшие жители зоны отчуждения посещают могилы своих погибших родственников и друзей в Чернобыле.

Правильно : Встреча вызывает много эмоций, особенно весной, когда люди возвращаются в Чернобыль, чтобы отметить годовщину катастрофы.

Эта притча стала символом Чернобыльской ядерной катастрофы, которая началась в 1:24 ночи 26 апреля 1986 года, когда взрыв прогремел на четвертом реакторе Чернобыльской АЭС, всего в 11 милях от города. Несмотря на то, что после аварии были массовые эвакуации, ближайшая территория так и не была полностью освобождена от людей, да и не могла быть. Радиоактивная катастрофа такого масштаба слишком опасна, чтобы от нее отказываться. По сей день более 7000 человек живут и работают на заводе и вокруг него, и гораздо меньшее их число вернулось в близлежащие деревни, несмотря на риски.

В ночь на годовщину местные жители, рабочие и несколько приезжих собираются вместе, чтобы отметить событие настолько сложное и имеющее так много длительных последствий, что до сих пор трудно осознать 35 лет позже. Собравшиеся держат в руках тонкие свечи из пчелиного воска, которые капают им на ладони. Они слушают песни и стихи в исполнении некоторых выживших, и воздух наполнен эмоциями. Юрий Татарчук, бывший заместитель начальника управления информации о Чернобыльской зоне отчуждения, называет это «прекрасной смесью горького и сладкого. Это как День Победы на любой из войн — люди плачут и улыбаются одновременно». Даже здесь, так близко к эпицентру самой страшной в истории аварии на атомной электростанции, есть чувство общности, даже ощущение дома.

С 2016 года остатки четвертого реактора Чернобыльской АЭС перекрывает новый безопасный контейнер с закругленной крышей. Его видно из руин гостиницы «Полесье» в заброшенном городе Припять.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

В 1986 году, за несколько секунд до взрыва четвертого реактора, температура в активной зоне реактора достигла 4650 градусов Цельсия; поверхность солнца 5500. Сила взрыва, эквивалентная 66 тоннам в тротиловом эквиваленте, сорвала крышу 20-этажного здания реактора, полностью разрушила все внутри активной зоны и выбросило в ближайшее окружение не менее 28 тонн высокорадиоактивных обломков. Это также вызвало радиоактивный пожар, который горел почти две недели и выбрасывал в атмосферу огромный шлейф радиоактивных газов и аэрозолей, который двигался на север и запад по ветру. На землю выпали десятки радиоактивных веществ, часто сносимых осадками.

Осадки включали йод-131, цезий-137 и плутоний-239, ни один из которых не встречается в природе, и все они чрезвычайно опасны для людей и других животных. Каждое вещество распадается по своему собственному графику, называемому «периодом полураспада», который представляет собой количество времени, необходимое для того, чтобы его радиоактивность уменьшилась вдвое. Для йода-131, который быстро накапливается в щитовидной железе и вызывает рак щитовидной железы, период полураспада составляет восемь дней. Для цезия-137, который сохраняется в почве и производит гамма-лучи, энергия которых в сотни тысяч раз превышает энергию солнечных лучей, период полураспада составляет около 30 лет. Плутоний-239, чрезвычайно радиотоксичен при вдыхании, имеет период полураспада 24 000 лет. Хотя основная картина выпадения радиоактивных осадков — пятнистая и непредсказуемая — была установлена вскоре после аварии, радиоактивные частицы остаются в движении и по сей день, по-прежнему перемещаясь на ветру и растекаясь по воде. (См.: Дети, рожденные выжившими в Чернобыле, не несут больше генетических мутаций. )

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Левый : Город Припять был построен для тех, кто работал на атомной электростанции. Его 50 000 жителей начали эвакуацию через 36 часов после аварии.

Справа : Припять до сих пор остается городом-призраком, по-прежнему полным мелких бытовых деталей, вроде этих почтовых ящиков в заброшенном многоквартирном доме.

Владимир Вербицкий жил в этой припятской квартире со своими родителями до эвакуации города в 1986 году. Вернулся работать ликвидатором, а затем экскурсоводом.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

В то время как радиоактивные частицы распространились повсюду, усилия по очистке были сосредоточены на Чернобыльской зоне отчуждения, все в пределах 30-километрового (19-мильного) радиуса эпицентра. Эвакуация зоны началась через 36 часов после аварии, первой из них стали 50 000 жителей Припяти, города всего в двух милях от атомной электростанции, построенного для размещения ее рабочих и их семей. Припять с ее многоквартирными домами, детскими площадками и общественными памятниками до сих пор остается городом-призраком.

У подножия статуи ангела находится большая бетонная плита в форме украинской части зоны отчуждения. Во время памятного мероприятия он светится оранжевым от света множества маленьких фонариков. Длинный ряд указателей тянется от ангела через заросший деревьями бульвар. Каждый пост носит название эвакуированного украинского села, а их более 100.

Но в то время как десятки тысяч людей эвакуировались из домов, в которые они никогда не вернутся, прибывали десятки тысяч других. Большинству было приказано работать над обеззараживанием, другие прибыли для науки, а третьи игнорировали приказ держаться подальше и как можно скорее вернулись в свои деревни.

Каждый из этих знаков носит название украинского города, заброшенного после аварии. В годовщину бывшие жители зоны отчуждения возвращаются, чтобы почтить память трагедии.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Бывшие ликвидаторы и жители ждут участия в юбилейных торжествах.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Ликвидация официально называлась «Ликвидация последствий аварии на Чернобыльской АЭС», а рабочих называли ликвидаторами. У них была невыполнимая работа. Радиоактивные частицы невидимы, не имеют ни вкуса, ни запаха, а в горячих точках загрязнили все: от кирпичей до скота и листьев на земле. Эти частицы не могут быть уничтожены; все, что могли сделать ликвидаторы, — это интерпретировать их или попытаться как-то опечатать. Некоторые работали в деревнях, уничтожая урожай, вырубая леса и даже закапывая верхний слой земли.

Некоторые виды работ на атомной электростанции, такие как поднятие высокорадиоактивного мусора или заливка бетона для герметизации реактора, были настолько опасны, что люди могли получить смертельную дозу радиации за считанные минуты. Оценки числа ликвидаторов сильно различаются, потому что нет официального реестра всех, кто принимал участие, но их число исчисляется сотнями тысяч и, вероятно, более полумиллиона. Они приехали со всего бывшего СССР, и в то время большинство из них были молодыми людьми. Возможно, процентов 10 из них до сих пор живы. По официальным советским данным, в результате аварии погиб 31 человек.

Евгений Валентей работает здесь ИТ-специалистом уже 10 лет, но беда не за горами: «Я думаю о людях, которые действительно пострадали в процессе ликвидации. В Советском Союзе метод заключался в том, чтобы покрыть все человеческими жизнями».

Жизнь в заброшенном городе

Елена Бунтова вместе с другими учеными откликнулась на зов Чернобыля совсем по другой причине, чем ликвидаторы. Как доктор биологических наук она приехала после аварии изучать влияние радиации на дикую природу. Она никогда не уходила.

«В первые годы после аварии в Чернобыль приезжали на работу лучшие ученые со всего СССР, поэтому сотрудничать с ними было очень интересно, — говорит Бунтова. Это была возможность всей жизни, а также место, где она познакомилась со своим мужем Сергеем Лапигой. Он вырос недалеко от Чернобыля, и они познакомились в кафе в зоне отчуждения.

Сергей Лапига (справа) с супругой Еленой Бунтовой на кофе-брейке в гостиной со своим другом Валерием Пастернаком. Все работают в зоне много лет.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Лапиха работала фотографом в так называемом объектном убежище — блоке содержания, который действует как саркофаг для погребения останков реактора номер четыре. На протяжении многих лет он фотографировал помещения, в том числе печально известный объект внутри здания реактора под названием «Слоновья нога». Это черная стеклообразная плита когда-то расплавленной радиоактивной лавы, которая вытекла в коридор после расплавления, прежде чем затвердеть на месте, как сталагмит размером с человека. Он настолько радиоактивный, что пять минут с ним без защиты были бы смертным приговором.

Из-за своего возраста и связи с местом Бунтова и Лапига являются частью небольшой группы переселенцев, которым правительство Украины разрешило постоянно жить в зоне. Они признают, что жить в Чернобыле рискованно и хлопотно, тем более, что детям вход воспрещен. У каждого из них были дети до того, как они встретились, но поскольку лица моложе 18 лет более восприимчивы к ионизирующему излучению, их дети никогда не могли попасть в зону. Сегодня то же самое относится и к их внукам. Тем не менее, они живут здесь более 30 лет, и теперь, когда им за 60 и они на пенсии, они не планируют никуда уезжать. На вопрос, почему, Лапига на минуту задумывается, а потом отвечает: «Я просто счастлива в Чернобыле».

В их маленьком кирпичном домике уютно. Такие люди, как они, годами занимали заброшенные дома и ремонтировали их. Есть из чего выбрать. Раньше в Чернобыле проживало 14 000 человек. В гостиной у них есть комнатные растения у окна, несколько удобных стульев и телевизор, а также светящийся аквариум, полный живых рыб. Во дворе они держат медоносных пчел и присматривают за четырьмя собаками, все они были спасены из зоны отчуждения. Поскольку Елена в качестве ученого в Чернобыльском экологическом центре наблюдала за дикой природой, она не хуже других знала, насколько они могут быть заражены. Балу — огромный волчий крест и самый молодой в стае. Когда Лапиха хватает собаку за морду и играет с ней, приговаривая «умный волк, умная собака», он не выглядит слишком обеспокоенным. ( Узнайте, как поживает дикая природа в Чернобыле спустя десятилетия после катастрофы. )

Марии Семенюк было 78 лет, когда было сделано это фото в 2015 году. Она умерла в следующем году в Парышеве, где прожила всю жизнь, и была похоронена на местном кладбище.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Слева : Несколько человек переселились в село Куповатое, одно из многих небольших населенных пунктов в украинской части зоны отчуждения.

Правильно : Жительница этого дома в Куповате умерла в 2015 году. Нередко можно увидеть такие места, где оставлен каждый предмет из чьей-то жизни.

В Чернобыле мужчина ждет у Дома культуры начала представления. Концерты, сольные концерты и конференции помогают развлекать крошечное население.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Многие из переселенцев, умерших за последние несколько лет, хотели быть похороненными в селах, где они родились. В зоне отчуждения много кладбищ; это в Опачичи.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Мало кто живет в зоне отчуждения постоянно. Тем, кто нарушил приказ об эвакуации и вернулся в свои родные села после аварии, сейчас за 70-80 лет, и многие из них умерли за последние пять лет. Те, кто остался, полагаются на пищу из своих садов и окружающего леса, в том числе на большие и обильные грибы, которые особенно хорошо поглощают цезий-137, излучающий как бета-, так и гамма-излучение. Некоторые жители жарят эти грибы в своих домах в дровяных печах. Деревья, которые они сжигают в качестве топлива, также могут быть радиоактивными, поэтому дым вызывает новые мини-выпадения поблизости. Радиация здесь постоянный спутник. В населенных пунктах фоновые уровни в целом низкие. В других они опасно высоки. Но без дозиметра или счетчика Гейгера, которых у многих нет, а иногда и не хочется иметь, измерение невозможно.

Кто остается в зоне

Из примерно 7000 человек, которые въезжают в зону и выходят из нее на работу, более 4000 работают посменно либо по 15 дней в месяц, либо по четыре дня в неделю — графики, разработанные для минимизации воздействия ионизирующее излучение. Это охранники, пожарные, ученые или те, кто поддерживает инфраструктуру этого уникального сообщества. Поскольку Чернобыль является их временным домом, а не постоянным местом жительства, они занимают часть комнат и квартир, эвакуированных в 1986. По вечерам жизнь довольно спокойна. Некоторые люди читают или смотрят фильмы. Когда станет жарко, они могут нарушить правила радиационной безопасности и пойти купаться в реке.

Персонал в диспетчерской второго реактора в обычный рабочий день. Хотя первый, второй и третий реакторы больше не производят электроэнергию, их вывод из эксплуатации потребуется до 2065 года.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Налево : Каждый посетитель должен пройти через контрольно-пропускной пункт для въезда в город Припять и предъявить необходимые разрешения. Охранники на входе работают посменно по 12 часов.

Право : Около 100 ученых работают в чернобыльских научных лабораториях для мониторинга загрязнения и изучения воздействия радиации на окружающую среду. После аварии в Чернобыль приехали атомщики со всего бывшего СССР, чтобы исследовать последствия катастрофы.

Остальная часть рабочей силы каждый день прибывает поездом для работы на атомной электростанции. Хотя электростанция больше не производит электроэнергию, вывод из эксплуатации трех оставшихся реакторов продлится как минимум до 2065 года, а в Институте проблем безопасности атомных электростанций есть целое подразделение, занимающееся контейнментом четвертого реактора. В 2016 году он получил совершенно новую камеру содержания, которая выглядит как огромная хижина Quonset, которая должна прослужить 100 лет, хотя материалы внутри будут радиоактивными в течение тысячелетий.

Зона отчуждения сегодня менее радиоактивна, чем когда-то, но Чернобыль обладает способностью искривлять время. Тридцать пять лет — это много для человеческой жизни, и это важно для таких материалов, как цезий-137 и стронций-90, период полураспада которых составляет около 30 лет. Но это почти ничего для радиоактивных материалов, которые будут распадаться тысячелетиями. Насколько хороша безопасная камера содержания, которая прослужит один век, если она защищает нас от чего-то с периодом полураспада 24 000 лет? Есть и новые угрозы, в том числе лесные пожары, которые сжигают радиоактивные деревья и могут создавать новые опасные зоны. ( Посмотреть фотографии, сделанные во время нелегальных посещений мертвой зоны Чернобыля. )

По словам Бруно Шарейрона, директора лаборатории Комиссии по независимым исследованиям и информации о радиации, у человечества в настоящее время нет ни технических решений, ни финансовых средств, чтобы справиться с такой катастрофой. Проще говоря, несмотря на то, что тысячи людей по-прежнему работают на месте каждый день, «чернобыльская ядерная катастрофа вообще неуправляема».

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Левый : Местный спортзал в городе Чернобыль предоставляет возможность для физических упражнений и отдыха, таких как игра в пинг-понг после работы.

Справа : Даже в Чернобыле есть кафе и места для отдыха с друзьями. «Все время находиться в заброшенном месте очень угнетает», — сказал Юрий Татарчук, проработавший в зоне более 20 лет.

Многие работники остаются в зоне неполный рабочий день, либо 15 дней в месяц, либо четыре дня в неделю. Здесь они живут в старых квартирах и общежитиях и приобретают необходимое в местных магазинах.

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Выйдя на пенсию, Сергей Лапига добровольно идет на содержание поместной православной церкви. Его внешние стены четкие и белые, с ярко-синими арками и двумя золотыми куполами на крыше. По сравнению с заброшенными зданиями и обломками, которые ее окружают, церковь выглядит совершенно новой.

Перед ежегодным собранием у стального ангела в ночь на 25 апреля проводится вечерняя месса. После службы участники выходят на улицу и звонят в колокол памяти, который свисает с собственной арки в углу церковного двора. Они звонят в него один раз за каждый год после аварии, так что в этом году он прозвонит 35 раз.

Спустя 30 лет после Чернобыля эти украинские бабушки до сих пор живут на ядовитой земле

Даже если вы не жили тогда, вы почти наверняка знаете, что произошло 30 лет назад на этой неделе — 26 апреля 1986 года.

Взрыв, который сутки на Чернобыльской АЭС на севере Украины спровоцировала частичная авария.

Без защитной оболочки вокруг реактора облако радиоактивного материала вырвалось из станции в воздух и распространилось по западной части Советского Союза и Центральной Европе.

Новости из жестко контролируемой страны поступали медленно, но вскоре стало ясно, что происходит самая страшная гражданская ядерная авария в истории.

Тридцать заводчан и ликвидаторов погибли во время аварии или вскоре после нее. Около 350 000 человек были эвакуированы из района вокруг завода. По оценкам ООН, радиация от катастрофы в конечном итоге унесет жизни около 9000 человек. Другие говорят, что цифра будет намного выше.

И сегодня более тысячи квадратных миль земли вокруг Чернобыля остаются официально необитаемыми, радиоактивной горячей зоной на протяжении тысячелетий.

Но там живет около 100 человек. Это последние остатки более 1000 женщин, в основном пожилых, которые вернулись в зону отчуждения через несколько недель и месяцев после катастрофы.

Анна Заворотня — одна из жителей, вернувшихся в свой дом на радиоактивной нейтральной полосе вскоре после аварии на Чернобыльской АЭС в 1986 году.

Кредит:

Рена Эффенди

Их историям посвящен новый документальный фильм «Бабушки Чернобыля».

Режиссер фильма Холли Моррис говорит, что их привлекла «очень глубокая связь с родиной и домом». Здесь родились и умерли их родители, говорит она, здесь родились их дети, где были их сады и животные. «Дом — это весь космос деревенской бабушки».

«Это трудно сравнить с тем, что мы все знаем и боимся о ядерном заражении, — говорит Моррис, — но по мере того, как вы узнаете их историю через фильм, она начинает обретать больше смысла».

Моррис говорит, что женщины имели глубокие корни в этом районе, уходящие в глубь веков. В последние десятилетия, говорит она, они пережили сталинские голодоморы, зверства нацистов и все тяготы Второй мировой войны.

«Поэтому, когда через пару десятилетий после того, как случился Чернобыль, они не хотели бежать перед лицом невидимого врага».

Сначала «бабушки» были эвакуированы вместе со всеми остальными, переселены в многоэтажные многоквартирные дома в соседней украинской столице Киеве и других местах, «отдельно от всего, что имело для них значение», — говорит Моррис.

Но через недели и месяцы после аварии они начали возвращаться.

Сначала их повернули назад, говорит Моррис. «Но в конце концов чиновники там сказали: «Мы позволим старикам вернуться домой». Скоро умрут, но будут счастливы».

Сотрудник открывает ворота на блокпосту в зоне отчуждения вокруг Чернобыльского атомного реактора. После аварии 26 апреля 1986 г. из зоны было переселено около 350 000 человек.

Кредит:

Василий Федосенко/Reuters

За прошедшие 30 лет многие умерли. Но Моррис говорит, что неофициальные данные свидетельствуют о том, что женщины, которые остались в зоне отчуждения, как правило, пережили своих соседок, которые остались в стороне. И она говорит, что «счастье» — или, во всяком случае, относительное счастье — является ключевой причиной этого.

Кредит:

Reuters

«Вернувшись домой, побывав на своей родине в домах, в которых они живут всю жизнь, они избежали травм переселенцев повсюду», — говорит Моррис.

Переселенцы «страдают более высоким уровнем алкоголизма, безработицы и — что очень важно в данном случае — нарушенными социальными сетями. И все эти вещи также влияют на ваше здоровье. Таким образом, оставаясь в зоне или возвращаясь в зону, они избегали пагубных последствий травмы, связанной с переездом», — говорит Моррис.

«Конечно, вы сопоставляете это с очень реальной обратной стороной радиации (и) у вас сложное уравнение».

Это сложно и для посетителей, говорит Моррис.

Когда впервые попадаешь в зону отчуждения, говорит она, тебя ожидает «загнившая, постапокалиптическая ядерная пустошь или что-то в этом роде… Ты въезжаешь через границу, там есть паспортный контроль и радиационный контроль. Но вы выходите за рамки этого, и это довольно красиво. Вы едете через луга и поля, деревья и дикую природу.

«Итак [происходит] странный когнитивный диссонанс, потому что, с одной стороны, ваш счетчик Гейгера может сработать, ваш дозиметр, и вы находитесь в состоянии повышенной готовности в плане радиоактивного загрязнения. С другой стороны, [это] пасторальное место».

Конечно, это не рай для стареющих жителей. В самой первой сцене «Чернобыльских бабушек» одинокая бабушка разговаривает сама с собой, рассказывая себе, что у нее припасено на день. Это может быть одинокое существование, поскольку их число сократилось. По словам Морриса, в деревне, в которой вскоре после аварии могло проживать от 20 до 30 человек, теперь может быть два или три человека.

«Итак, это история о самоопределении и выживании, трагедии и юморе, и все это живет вместе внутри зоны».

И, наконец, Моррис говорит, что это история о силе места.

«Входя, я подумал, хорошо, снимать фильм о Чернобыле, о радиации, это будет мрачно. Но на самом деле в итоге фильм стал о доме. В конце концов, дом превзошел радиацию».

Спустя 30 лет после самой страшной гражданской ядерной аварии в мире строится саркофаг стоимостью 2,25 миллиарда долларов для размещения поврежденного Чернобыльского реактора, чтобы, наконец, можно было начать очистку.